либо все решится, либо… Она боялась представить, что будет, если эмир ей откажет.
– Вы добрый и великодушный человек, Малик. Разве вы не понимаете, что все эти дни я провела в печали о моей малышке? О, сжальтесь, скажите, где она? Что с ней? Ибо как бы мне ни хотелось любить вас, но тревога за мою дочь…
– С ней все в порядке. – Аль-Адиль резко сел на софе.
По-прежнему звучала долгая нескончаемая мелодия, заглушая его бурное дыхание. Но теперь не от страсти. Похоже, он был раздражен. Однако Джоанна не желала уступать, пока не добьется своего. Если он только скажет, что вернет Хильду… О, она готова сама броситься ему в объятия, ласкать и целовать его, лечь под него, сплести с ним ноги… Но если эмир откажет…
Аль-Адиль заговорил, на этот раз несколько сухо:
– Неужели ты, моя дивная пери, думаешь, что я пришел бы к тебе, если бы причинил зло твоей малютке? Нет, я позаботился о ней. И одновременно убрал с нашего пути. О, не хмурь свои лукообразные брови, моя красавица. Твоя дочь в добром здравии, и о ней заботятся преданные люди.
– Но она так нужна мне! Она не помешает мне любить вас, Малик. Без нее же мое сердце разрывается!..
Джоанна умоляюще сложила руки. Глаза блестели от подступивших слез, она часто дышала, грудь ее вздымалась. В этот миг Джоанна даже не представляла, как она прекрасна. Будто сияя неким внезапно вспыхнувшим в душе солнцем, она поражала своей красотой.
Эмир неотрывно смотрел на нее. «А этот глупец Фазиль даже уверял, что она из тех женщин, которые равнодушны к своим детям», – подумал он с досадой.
– Успокойся, Джоанна. Маленькая Хильда ныне находится среди твоих единоверцев. Мои верные люди отвезли ее в Яффу и передали твоему супругу Обри де Ринелю. Причем приложили записку, что это его дочь. Видишь, я просто вернул ребенка отцу. Теперь он позаботится о малютке.
Джоанна ошеломленно молчала. У нее в душе словно случился обвал – так стало больно и страшно. Ее маленькая Хильда у Обри? У человека, который знает, что это не его дитя? У Обри, для которого нет ничего святого? Который не чтит ни родственных, ни божеских законов? О Господи, что же он сделает с ее крошкой?
– Вы отдали ребенка Обри? – как будто со стороны услышала Джоанна свой голос, показавшийся ей чужим. От напряжения у нее перехватило дыхание и она едва могла вдохнуть.
– Да, – невозмутимо ответил эмир. – Вы жили с рыцарем Обри как супруги, он ее отец. Я поступил, как и положено. Теперь можешь больше не волноваться о ребенке.
Не волноваться? О, святые угодники! Она даже не может ничего объяснить! Да и зачем? Обри теперь распоряжается жизнью подброшенного ему ребенка… Джоанне страшно было и думать, что ждет маленькую Хильду!
Кулаки ее невольно сжались. Она на миг закрыла глаза, а когда открыла… Если бы ее взгляд обладал смертоносной силой, аль-Адиль был бы просто испепелен.
– Я ненавижу вас, Малик! Не считаясь со мной, ничего не зная,