дальше, вглубь сада, где в ожидании торжественного открытия медленно и с достоинством фланировали будущие члены клуба, переходя с бокалами в руках от одного стенда с фотографиями пионов к другому.
Несколько стариков-садоводов чинно сидели за столами и негромко обменивались мнениями. Самый пожилой садовод – мужчина лет семидесяти с пышной белой бородой – сидел поодаль у стены. Глаза его были прикрыты, казалось, что он дремлет. На столике перед ним стоял наполовину пустой бокал с белым вином.
– Человек тридцать уже будет, – удивленно покрутила головой Софья, быстро сосчитав присутствующих. – И еще продолжают подходить! Ого! Надо же! Я и подумать не могла, что на Наксосе такое количество профессиональных цветоводов.
– Вот теперь и мы в их числе. Я еще при входе на список обратил внимание: там было больше пятидесяти фамилий, – ответил ей Смолев, оборачиваясь и замечая мэра Костопулоса. – Добрый день, господин мэр!
– Господин Смолев! Рад, что вы пришли! – радостно откликнулся невысокий худой грек с гладковыбритым волевым лицом, с чувством пожимая Смолеву руку. Все движения его были решительны и энергичны. – Еще одно замечательное начинание на нашем острове, – как считаете?
– Безусловно, безусловно! – немедленно подтвердил Смолев. – Красота спасет мир!
– Как, как вы сказали? Это же гениально! – сперва восхищенно замер, а затем расцвел глава городского муниципалитета. – Как только меня изберут Председателем, мы сделаем это высказывание девизом нашего клуба! Красота спасет мир! Отлично сказано, господин Смолев! Ваш первый вклад в наше общее дело! И какой ценный! Очень, очень рад! – мэр Костопулос снова с жаром потряс Алексу руку, дружески постучал его по спине и, ободряюще кивнув, быстро отошел к другим посетителям.
– Это не я сказал, – смущенно пробормотал Смолев, глядя в спину оживленно жестикулировавшему мэру, который что-то рассказывал то и дело ахавшим дамам. – И вообще имелось в виду… Что за черт, Рыжая, – повернулся он к своей спутнице, – у меня такое ощущение, что в последнее время мне попадаются странные собеседники, за которыми я просто не успеваю…
– Дядя Саша, о чем ты? – безмятежно заметила Софья, продолжая щедро раздавать улыбки в ответ на восхищенные мужские взгляды. – Он же мэр. Весь в политике. Весь в спешке. Когда ему книги читать, да еще Достоевского! Добрый день, госпожа Аристиди! Господин Аристидис! Очень рады вас видеть! – раскланялась она с соседями по Апиранто. – Главное, дядя Саша, что мы не манкировали приглашением и не задели ничьего самолюбия. Ты же этого и хотел! О, кажется, начинается!
И в самом деле: у небольшой импровизированной трибуны снова появился Йоганн Вайс. Все та же медоточивая улыбка играла на его лице.
Он и спит с ней, что ли? – вдруг отчего-то недовольно подумал Смолев. Теперь он понял, о чем говорила проницательная болтушка Катерина. Улыбка действительно выглядела приклеенной, и оттого