шатаясь от бессонной ночи и полные впечатлений самых противоречивых. Послабее кто, оставались на траве, в росе лежать, до полного протрезвления и восстановления сил, оставленных в жарких спорах.
Следующим утром просыпались задрыщевцы каждый на своей улице. В начале села, с его широкой стороны, были врыты свежевыструганные сосновые столбы с указателями, на которых чёрной краской сияли вписанные имена героев.
Улица имени «Федулки Скирдякина» и улица имени «Феколки Скирдякиной» – то были муж и жена, холопы смоленского помещика. Когда француз ступил на русскую землю, взяли они вилы и ушли от барина. Подались в глухие леса и стали партизанить.
Уж больно ловко Федул и Фёкла управлялись с вилами. Молва народная о них по всей Смоленщине разносилась. Сказывают, залезут оба на сосны и дожидаются обоз иль отряд французский. Как тот появлялся, глухарём прокукарекают и валятся вдвоём и прям на головы супостатов. Пока те в безмолвном расторопе стоят, они их на вилы и в скирд всех валят. Говорят, сам Кутузов, когда настало время гнать француза, самолично разыскал их и каждому по «Георгию» вручал.
Как назвать проулок, было делом пяти минут. Он уже сам по себе давно название себе дал. Дом отца Козолупа, отделяла от всех домов села узкая тропинка. Её и определили проулком, под названием «Смердящий огород».
Святой отец к названию проулка претензий не имел, покорно принял его название, крыть было нечем. Страшная вонь квашеной капусты и солёных огурцов разносилась по всему двору и за его пределы. Пустые бочки, с прилипшей к стенкам капустой, грелись на солнышке в ожидании дождя, чтобы отмыться до следующего урожая.
VIII
Гулял отец Козолуп, прямо сказать, с размахом широким, щедро, за пятерых гулял. Угощал всех, которые не сторонились его и уважали добродетеля своего. Замолив в глубоких поклонах и испросив у Господа прощения и отпущения грехов своих, вставал батюшка с карачек, снимал рясу и закрывал тяжёлые двери церкви до тех времён, когда православная душа грешника, сама, не потащит его взбираться тёмной ночью по крыльцу храма и запереться для полного просветления ума и очищения прелюбодейной грешной плоти в нескончаемых молитвах до полного облегчения, осознав всем нутром своим, что Господь услышал его и благословил прощённого выйти в народ на сотворение деяний праведных.
И тогда, прощённый, он шёл в люди с очищенною душою и добрыми намерениями. Шёл творить благое дело – с грешников грехи снимать! Так уж распорядился Господь, что насовал в места эти непослушников да строптивцев, не ужившихся с народом Бога почитающим. Душу грешную, святой отец выслушивал внимательно, не торопя кающегося, ныряя вместе с ним в тяжёлый груз его глубоких страданий. Когда же таинству исповеди приходил конец, он встряхивал грешника так, что тот чувствовал полёт с крыши, и наступало необыкновенное облегчение. Грехи были сняты, а святой отец был приглашён в дом разделить трапезу за столом,