прохладой, и на языке при каждом вдохе остается соленый привкус.
Морская соль? Откуда она в горах?
– Мойра, – зовет Радомир.
Ему хочется узнать, что за странное чувство не дает ему покоя, только вот та никак не реагирует. Она уже совсем далеко, ведун едва может расслышать не то что ее шаги, но и голос. Ситуация эта изрядно его злит, и, собравшись с силами, Радомир едва ли не кричит:
– Мойра!
От требовательного и злого звука его голоса поблизости осыпаются мелкие камушки. Имя, сорвавшееся с губ ведуна, отталкивается от склонов, звонким эхом пробираясь до самых костей древних исполинов. Кричат горы, вторя ему и постепенно затихая:
Мойра… ойра… йра… ра…
Ее рыжая голова, показавшаяся совсем уж близко, становится для него неожиданностью. Сам же видел, как она ускакала далеко вперед! Открыв рот, хочет солнцерожденный возмутиться, но Мойра ему не позволяет. Ее палец накрывает ему губы, призывая к молчанию, и от негодования Радомир забывает даже, что сказать хотел.
Покачав головой, Мойра строго цокает языком:
– Кто ж тебя так учил взбираться по горам? Лишь тот, кто желал, чтобы погиб ты под обвалом!
– Никто меня не учил, – шипит он, оттолкнув ее руку и пошатнувшись, едва ли не падая, – там, откуда я родом, и гор никаких нет!
Лишь на жалкое мгновение взгляд Мойры меняется. Она смотрит на него с удивительной смесью огорчения и боли, но едва ли удается ему убедиться, что эмоции эти действительно были в ней. Тянет рыжевласая губы в улыбке довольной, отвечая:
– Точно. Дома ведь и нет никаких гор.
Дома?
– Но тебе стоит поспешить, сокол мой. Говоря о голодном зверье, я вовсе не шутила.
– Постой!..
Не оглядываясь, Мойра вновь устремляется вперед, все выше и выше, оставляя Радомира позади. Опустив взгляд, рассматривает ведун израненные свои ноги, после чего делает шаг, за ним еще один, и так до тех пор, пока ему не удается нагнать свою сопровождающую.
Чуть дальше того места, где они оказываются, он видит невысокий, слегка покосившийся от времени каменный дом. Он сливается со скалой, расположенной позади, и, проходя мимо, вряд ли бы Радомир смог его разглядеть. Мойра уверенным шагом направляется прямо к нему; не сложно догадаться, что это – ее жилище. Но что может делать солнцерожденная в таком месте? Какие дороги привели ее в одинокий и нелюдимый этот край?
Уставший и полный гнева, Радомир ворчит недовольно, поднимая с земли особенно крупный камень и швыряя его куда-то вдаль. Тот, весело стуча по скалам, падает все ниже и ниже, пока не скрывается в колючих кустах, растущих в небольшой долине прямо под ними. Почему-то от этого поступка становится ему легче, словно бы вместе с этим камнем он бросил вниз все свои переживания и страхи.
– Полегчало?
Обернувшись, Радомир вздрагивает от неожиданности; когда это Мойра успела подойти к нему так быстро? Ведун напрягается, готовый, как кажется ему, ко всему, и кивает медленно головой в ответ на ее вопрос.