глазами сначала на блестящего секунданта Наттера, а затем на великого духом О’Флаэрти, который по-прежнему неподвижно сидел на земле.
– Капитан Паддок, – послышался голос зерцала куртуазности, Пата Мэхони из Макэфаббла (между прочим, Мэхони упорно присваивал Паддоку капитанский чин), – поскольку дело приняло неожиданный оборот, могу я осведомиться, кто выступит в роли вашего друга?
– В этом нет нужды, сэр, – сухо и решительно вмешался Наттер. – Лейтенант Паддок, я не коснусь и волоска у вас на голове.
– Вы слышали? – выдохнул О’Флаэрти, к которому вернулся дар речи; нечаянная фраза Наттера задела его за живое – так уж распорядилась судьба, что Наттер в последнее время через слово поминал волосы. – Вы слышали его, Паддок? Мистер Наттер, – О’Флаэрти говорил отрывисто, с трудом, – сэр… мистер Наттер… вы должны… ух… я призову вас к о-о-ответу-у-у!
Эти звуки вырвались у О’Флаэрти через стиснутые зубы, лицо его исказилось чудовищной судорогой и побагровело. Паддок на мгновение решил, что О’Флаэрти кончается, и едва не пожелал, чтобы он отмучился побыстрее.
– Молчите… прошу вас, сэр, не напрягайте себя, – взмолился Паддок, однако обращение его оказалось излишним.
– Мистер Наттер, – сердито проговорил Мэхони, – вы можете сколько угодно смотреть, как этот джентльмен сидит на земле и корчит рожи, но ваша запятнанная честь от этого чище не станет. Полагаю, сэр, мы явились сюда не играть в бирюльки, а покончить с нашим делом.
– Скажите лучше, покончить с этим злополучным джентльменом, что, как я вижу, вполне удалось. – Коротышка доктор Тул поспешил склониться над фейерверкером; он прибыл в карете, где оставались инструменты, корпия, пластыри. – Ну, что стряслось?.. Ага, он имел дело с доктором Стерком? О-хо-хо! – Тул потихоньку саркастически хихикнул, дернул плечами и стиснул пальцами запястье О’Флаэрти.
– Вот что я скажу вам, мистер… э-э-э… сэр, – произнес Наттер с угрожающим видом. – Я имею честь знать лейтенанта Паддока с августа тысяча семьсот пятьдесят шестого года и ни за что на свете не причиню ему вреда, поскольку люблю его и уважаю, но, если мне непременно нужно драться, я буду драться с вами, сэр!
– С августа тысяча семьсот пятьдесят шестого года? – поспешил изумиться мистер Мэхони. – Ого! Почему же вы молчали об этом раньше? Ну как же, сэр, не предлагать же старинным знакомым идти друг на друга с обнаженными клинками! Нет, сэр, рыцарская доблесть склоняет голову перед милосердием христианина, а честь идет рука об руку с человеческим сердцем!
Заключив эту исполненную благородства сентенцию, мистер Мэхони согнулся в поклоне и пожал сначала холодную жесткую руку Наттера, а затем пухленькую белую лапку Паддока.
Не следует думать, что мистер Пат Мэхони из Макэфаббла был трусоват, напротив, на своем веку ему довелось стать участником нескольких, и весьма громких, дуэлей, где он выказал себя свирепым и хладнокровным бойцом, – нет, он просто играл свою роль до конца, пока не пришла пора поставить