Язык не поворачивался говорить о любви, внутри что-то мешало. Но зато она соблазняла его, ей это нравилось. Адриана могла и лямку платья приспустить, и размазать помаду в уголке губ, а томный взгляд был ее любимым коронным приемом. От всего этого молодой человек сходил с ума, безумная страсть кипела в нем к этой дикарке. Саму же Адриану часто злила собственная деспотичность, осознание, что она ведет себя неправильно. Презирая свой эгоизм, она часто вспоминала прошлое, Эриха, все тяготы и боль, сделавшие ее такой, и процеживала себе под нос: «Будь проклят, Эрих Вебер!» И она падала в объятия того, кто страстно желал ее. Так началась их история. С его любви и с ее ненависти к человеку из прошлого.
Они держались друг за друга, знали, что они не одиноки, и у каждого есть тот – другой, как им казалось обоим, весьма заслуженно. За все то, что им обоим когда-то пришлось пережить. И об этом они никогда друг с другом не говорили. Но и он понимал и помнил первый раз, когда увидел ее, и помнил ту боль, которой тогда несло от нее. И Адриана видела его глубже других. Видела, как таится в нем что-то иное, что-то или кто-то, кого она еще не знала, но ей не было от этого страшно. Она влюблялась в него такого и не собиралась от него отказываться.
Наступило лето. Родители навещали Адриану достаточно часто и в последний визит привезли ей много красивой летней одежды. У ее матери был превосходный вкус. Адриана решила надеть новое шелковое платье. Оно было великолепно. Многослойный подол порхал легкой вуалью, еле закрывая колени. Небольшие рукавчики в форме лепестков роз лежали у нее на плечах. Талию выделял тонкий пояс, завязанный бантом. Принт в виде бабочек на небесно-голубом фоне заставил светиться глаза Адрианы, подчеркивая глубину их цвета.
Адриана еще один раз окинула себя взглядом в зеркале и выбежала из палаты в коридор. Дойдя до лестницы, прошла два пролета и оказалась возле двери, ведущей во двор. Все обитатели клиники уже были там, и главный для нее пациент тоже. Она распахнула дверь перед собой и сделала шаг вперед. Теплый ветер ударил ей в лицо. Она была счастлива.
Лето было волшебным, теплым, манящим. Ночи – длинными, долгими. Каждую ночь они были вместе. Он приходил за ней ночью, в ее палату, и они выбирались на улицу. Уходили в чащу сада намного дальше, чем было разрешено пациентам больницы. Молодой человек давно, еще для себя самого, проделал широкий проход в сетчатом ограждении, отделяющем сад от леса, замаскировав его густыми ветвями. Когда первый раз они пошли гулять, Адриане было даже страшно. За пределами больницы чувствовалась опасность – и моральная, и физическая: ты уже не в заточении, а, значит, можно сбежать… Кровь бурлит, сам воздух здесь другой, манящий, сладкий… Но в то же время… Находясь долгое время под чьим-то контролем, ты становишься беспомощным. Желание сбежать остается желанием. Ты не можешь сделать этот шаг. Ты скован обстоятельствами, да и препараты делают свое дело. Подавление активности нейронов головного мозга – это чувство внутренней угнетенности, когда ты еще не овощ, но все идет именно к этому.
Молодой