сел спиной к Стене башни и левым боком к каменной ограде, решив таким образом исключить вероятность нападения сзади, если конечно, они и вправду не демоны, тогда уже ничего не спасет.
Каторжники, перестав драться, принялись ломать дверь. Делалось это фанатично, похвально упорно и жутко громко, хотя и совершенно безрезультатно. Вообще, странная потребность людей везде и всегда, в самый опасный момент издавать много шума удивляла Альфонсо, и с этой точки зрения у него пользовался симпатией каторжник шпион – тот лежал без чувств прямо около костра – тихий и недвижимый, ко всему безучастный, и, возможно, самый мудрый из всех.
Что испытывает человек перед обещанной страшной и мучительной смертью? Если бы Альфонсо спросили в тот момент, когда прижавшись к Стене, закрыв тело коленками, сидел он вглядываясь в ночь и стараясь определить, с какой стороны будет нападение, что он чувствует – он бы ответил – страх. А вот если бы его спросили, чего конкретно он боится, он бы раздраженно послал спрашивающего подальше, поскольку не любил ковыряться в своих чувствах, а чего он боялся конкретно, не знал. Страх неизвестности натянул его нервы до предела, но странное чувство противоречия заставляло его не бегать по стене с диким криком, как трое остальных страдальцев, а сидеть тихо, наблюдая и пытаясь понять, как сладить с этими существами.
Внезапно Альфонсо вспомнил Иссилаиду, ее прекрасное, круглое лицо с приятно колышущимися щеками, и защемило сердце – неужели он никогда больше не увидит ее? Неужели толстый слой земли над его могилой скроет от него миг фантастического блаженства, когда он прикоснется к ее шершавой коже, почувствует тепло ее красных, толстых рук, прижмет с себе… Нет, о таком страшно даже мечтать. Неожиданно для себя Альфонсо заметил, что его трясет, трясет от мучительного волнения, каким то нудным пережевыванием кромсая мозг и осмотрелся – все трое притихли, странно озираясь, словно увидели мир впервые и боятся всего незнакомого. Страх рос, и было не понятно, отчего он так внезапно возник, набегая волнами, и только потом Альфонсо услышал гул, настолько тихий, что сначала он засомневался в его существовании.
И тут же ударила волна ужаса, стремясь разорвать мозг изнутри. От этой волны закружилась голова, мир перед глазами поплыл, начал проваливаться вниз, вместе со Стеной, орущими в дикой панике дежурными, которые срывали с себя шлемы, метались по стене, побросав оружие. Убийца прыгнул вниз, с пятнадцатиметровой высоты, но стука падения не было – три огромных тени подхватили его, подняли в воздух, с диким лязгом и треском лопающихся мышц и кожи разорвали на куски. С неба водопадом пролился кровавый дождь, едва не залив костер, и покореженные железки разорванных доспехов, упавшие вниз.
Жутко хотелось вопить, хотелось бежать не известно куда, сжать в руках пульсирующую голову, раздавить ее, наконец, казалось, что крик принесет облегчение, но что то в голове сковало тело Альфонсо, заставило онеметь.. Пришла отличная идея избавить себя от дикого ужаса, перерезав вены на руках кинжалом, но едва Альфонсо отнял руки от ушей, как дикие вопли