самое счастливое, свободное, беззаботное время в его жизни. Когда был молод, здоров, силен и даже деньги появились. А последнее от того, что Тоту снова страстно потянуло в лоно искусства.
По совету одного музыканта Тота ушёл из ресторана «Столичный», подписал договор с Москонцертом и в составе этноансамбля «Дружба», где он и ударник, и танцор, и даже певец, стал гастролировать с концертами по огромной стране.
Почему Тоте всё это понравилось? Как говорится, было в кайф и при этом неплохая зарплата и даже командировочные. А потом, на летний сезон, стало ещё лучше. Их коллектив на три месяца прикрепился к пансионату «Сосновый» на берегу Черного моря. Вечером два-три часа непринужденный концерт для расслабленной публики. А остальное время почти на халяву отдыхаешь; солнце, загар, популярность и море. Море поклонниц.
Жизнь на юге так наладилась, что Болотаев даже смог пригласить на отдых своего научного руководителя, который после сказал провожающему аспиранту:
– Тота, спасибо… А как руководитель, тем более научный, обязан дать совет – надо выбирать: либо аспирантура, либо филармония?.. Сложный вопрос? Дам подсказку – есть басня Крылова «Стрекоза и муравей»… В общем, если в конце года не будет пары опубликованных статей и хотя бы готовой первой главы диссертации – отчислим!
И без того загорелый Болотаев совсем стал пунцовым, а профессор усмехнулся:
– Я по-отечески, а ты насупился… Делай что хочешь, но басню всё же прочитай. – С этими словами руководитель помахал рукой, тут же поезд медленно тронулся, издавая замирающий, жалобный гудок, который напомнил Тоте фальшивые ноты этих летних хмельных концертов. Скрываясь за поворотом, поезд дал ещё один прощальный гудок – это Тота, даже не перечитывая басню классика, уже решил, что он прощается с Москонцертом, и навсегда.
Из-за этого неожиданного решения Болотаев понес значительный финансовый ущерб, но ему уже давным-давно надоела эта праздная, даже похабная жизнь, и эта потеря воспринималась как положенный откуп и, вообще, это был харам[9], и когда на следующий день он приземлился в аэропорту Внуково, он с удовольствием воспринял сентябрьскую московскую прохладу и сразу же поехал на железнодорожный вокзал встречать своего научного руководителя.
Мафия. Болотаев, как-то посмотрев фильм «Крестный отец», подумал, что мафия – это кому-то хорошо, кому-то плохо, но слава Богу, что мафия только в кино или в Италии и Америке, а в Советском Союзе такого и быть не может. Оказывается, ещё как может.
Его черноморский демарш, хотя Болотаев и сделал всё открыто и официально, в эстрадных кругах столицы восприняли как явно дурной тон и заочно постановили: что ещё можно было ожидать от этого чечена-дикаря? В общем, более к эстраде «не пущать». И какова сила этой организации, если не только ресторан «Столичный» или иные «центровые» заведения, но даже забегаловки не хотят с Болотаевым дело иметь.
Это было потрясение, и Тота даже не ожидал, что в сфере искусства,