диагнозы и назначать лечение, в том числе и окружающим людям в белых халатах. Среди наших эскулапов, народа с юмором и богатым опытом в горячих точках, даже завелась присказка: «Какой сложный случай! Без Ирины-ханум мы тут бессильны!»
Тегеранского общепита мама боялась особенно. Ей казалось, что там нас как минимум отравят, а как максимум утащат в горы. Но в тот раз мне все же удалось затащить маму в кафе на улице Надери, расположенное в одноименном отеле (см. сноску-1 внизу).
Там мы угостились умопомрачительным голландским ванильным мороженым, а потом еще местным фруктовым шербетом вприкуску с фисташками и грецкими орехами. Кстати, и кафе, и отель существуют по сей день, там до сих пор включают Гугуш (знаменитая иранская певица, этническая азербайджанка, любимица шахской семьи, в революцию бежала в США), наливают свежий айран (местный кисломолочный напиток), щедро накладывают «фалюдэ» (ширазское мороженое из свежих фруктов со льдом) и выпекают тегеранский вариант «пончиков-донатсов» – с фисташковой глазурью.
В 80-м тегеранцы еще открыто слушали Гугуш и турецкую певицу Ажду Пеккан, невзирая на неодобрение этих див исламской революцией. Гугуш пела о любви, о матери, о родине – это мне рассказал папа. Я не понимала слов, но песни ее все равно трогали меня до слез. Гугуш исламская власть запретила не потому что, будучи азербайджанкой, она была близка с шахбану Фарах, а только за то, что она покинула родину и не приняла новый строй.
К турчанке же Ажде Пеккан у мусульманской морали были более серьезные претензии. Говорили, что ее любил сам шах: до его свержения на иранском национальном телевидении, которым командовал шахский родственник, Ажда-ханум пела и плясала чуть ли не в чем мать родила. И тем раз и навсегда оскорбила нравственные чувства правоверных.
Аллах и впрямь даровал этой по-восточному сексапильной ненатуральной блондинке отменные голос, тело и темперамент. Даже на меня девятилетнюю ее выступления действовали зажигательно (мы смотрели их по видео в доме у моих местных подруг). Сегодня Ажде 71 год, а недавно я услышала, что она по-прежнему возглавляет рейтинг самых красивых турецких певиц. Что ж, достойно уважения: если молодость и красота не вечны сами по себе, то талант и стремление к красоте имеют право на долголетие, были бы желание и силы у их обладателя.
Оплачивая счет в кафе, мама запуталась в «туманах» – местных купюрах. Иран охватила страшная инфляция и деньги на карманные расходы впору было носить в мешке, столько это было бумажек (подобное мы увидим на родине только спустя десятилетие, в 90-х). Невольно ассоциируя туман с рублем, маме было очень сложно отстегнуть пару тысяч за мороженое. Из кафе она вышла растерянная.
Спустя короткое время мама уже без страха заходила в мои любимые французскую и датские кондитерские, в армянскую «кантину» возле посольского клуба и в кофейню на 30-м Тире – на улочке, которую мы прозвали «проспектом