мечом. Один из маклоринских воинов бросился вперед, чтобы увести лошадь, но Николас не обратил на него никакого внимания и попытался так же игнорировать толпу, которая кольцом оцепила двор. Его мозг был полностью сосредоточен на противнике.
– Ваш зять разорил это владение и уничтожил половину маклоринского клана, – проревел Макбейн. – И я достаточно долго терпел здесь ваше присутствие.
Два гиганта смерили друг друга горящими взглядами, и Николас покачал головой:
– Не искажайте факты, Макбейн: не моя сестра, а ее муж, барон Рольф, поставил Маршалла и его жалких людей управлять этим владением, но когда Рольф умер и сестра стала свободной, она отправила меня освободить и эту землю от вассалов-предателей. Эти владения принадлежат ей. Ваш король Уильям Лев забыл выменять их у Ричарда, когда этот славный рыцарь был королем Англии и испытывал отчаянную нужду в деньгах для своих крестовых походов. Но Джон никогда не забывал о том, что досталось ему по наследству. Он отдал эту землю своему преданному слуге Рольфу, а коли барон умер, ее наследует Джоанна. Так что земля по праву ее, нравится это вам или нет.
Копание в старых обидах привело обоих противников в неистовство, и они бросались друг на друга, как разъяренные быки, только лязг их огромных мечей, высекавших голубые искры, сверлил слух скрежетом стали, а шум эхом отдавался в холмах, и одобрительное ворчание толпы тонуло в нем.
Ни один из бойцов в течение двадцати минут не произнес ни слова. Бой поглощал все их силы и внимание. Макбейн нападал, Николас защищался, отражая один смертельный удар за другим.
Воины Макбейна и маклоринские солдаты были чрезвычайно довольны этим зрелищем. Некоторые одобрительно приветствовали быстрые действия англичанина, поскольку, по их мнению, Николас доказал свое превосходящее мастерство уже тем, что до сих пор оставался жив.
Внезапно Макбейн изловчился и сделал барону подножку. Николас упал на спину, перевернулся и снова вскочил на ноги с проворством кошки, прежде чем лэрд сумел воспользоваться ситуацией, и проговорил, задыхаясь:
– Вы чертовски негостеприимны.
Макбейн улыбнулся: все могло бы закончиться, когда Николас упал на спину, но он наконец признался себе, что бился не всерьез, – а потому объявил:
– Я сохраню вам жизнь из любопытства.
Он тоже тяжело дышал, лоб покрылся потом. Его меч опустился вниз, описав широкую дугу, и Николас взмахнул мечом, отражая мощный удар:
– Нам придется породниться, Макбейн, нравится вам это или нет.
Чтобы постигнуть смысл этого заявления, лэрду понадобилось несколько секунд, и, не переставая атаковать, он спросил:
– Как это может быть, барон?
– Я собираюсь стать вашим шурином.
Макбейн даже не пытался скрыть своего изумления, услышав возмутительное и совершенно безумное заявление барона, отступил назад и медленно опустил меч.
– Вы окончательно рехнулись, Николас?
Барон расхохотался и отбросил оружие в сторону.
– У вас такой вид, Макбейн, как будто вы проглотили собственный меч.
Сделав