увидев стоящую у дверей Раневскую, бросила метелку и швабру и побежала отпирать дверь.
– А я вас, конечно же, узнала! – обрадованно говорила уборщица, впуская Раневскую. – Как же можно не впустить вас в магазин, мы ведь вас все очень любим. Поглядишь этак на вас, на ваши роли, и собственные неприятности забываются. Конечно, для богатых людей можно найти и более шикарных артисток, а вот для бедного класса вы как раз то, что надо!
Такая оценка ее творчества очень понравилась Раневской, и она часто вспоминала эту уборщицу и ее бесхитростные комплименты.
Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да еще и обругал грязными словами. Фаина Георгиевна сказала ему:
– В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.
Однажды Раневскую спросили, была ли она когда-нибудь влюблена, и актриса рассказала забавную и грустную историю.
Лет в девятнадцать, поступив в труппу какого-то провинциального театра, она влюбилась в первого героя-любовника. Конечно же, он был настоящим красавцем, как и положено актеру, играющему такие роли.
«Я же была настоящей уродиной, даже в молодые годы, – призналась Фаина Георгиевна. – Ходила за ним как тень, пялилась, словом, влюбилась как кошка… Он как бы и не замечал ничего, но вот как то раз неожиданно подходит ко мне и говорит:
– Дорогая, вы ведь неподалеку комнатку снимаете? Верно?
– Верно…
– Ждите меня сегодня вечером, часиков около семи, я к вам загляну…
Я, конечно, немедленно отпросилась домой, накупила вина и еды, принарядилась, напудрилась, сижу и жду… Час жду, другой… Наконец, часов около десяти, является пьяный, растрёпанный, в обнимку с какой-то крашеной стервой.
– Дорогая, – говорит, – погуляйте где-нибудь часок…
Вот это была его первая и последняя любовь.
Говорят, суровая Вера Пашенная, бывшая в силу своего положения, по существу, хозяйкой Малого театра, недолюбливала артиста Кенигсона. И однажды, отвернувшись от него, в сердцах брякнула:
– Набрали в Малый театр евреев, когда такое было!
– Вера Николаевна, – вспыхнул Кенигсон, – я швед!
– Швед, швед, – пробурчала своим басом Пашенная, – швед пархатый!
Малый театр едет на гастроли. В тамбуре у туалета стоит в ожидании знаменитая Варвара Массалитинова. Минут пятнадцать мается, а туалет все занят. Наконец, не выдерживает и могучим, низким голосом своим громко произносит:
– Здесь стоит народная артистка РСФСР Массалитинова!
– А здесь сидит народная артистка СССР Пашенная! Подождёшь, Варька! – раздается из за двери еще более мощный и низкий голос.
Театральным людям хорошо знакомо имя Алексея Денисовича Дикого – замечательного актера и режиссера, незабываемого Атамана Платова в лесковской «Блохе», Генерала Горлова во «Фронте», игравшего в кино Кутузова, Нахимова и даже самого Сталина.