с Вороном лучше знали вампиров. Но и они сжались от ужаса, когда монстр кувырнулся и вскочил, и немедленно бросился вдогонку. Счастливое улюлюканье шерифа сменилось детским пронзительным визгом.
Тварь приблизилась так быстро, что Ворон успел увидеть, как затягивается рана от пули во лбу. И в эту дыру затягивало струйку черной крови из раны, оставленной серебряным крестом отца Эрнандеса.
– Господи Боже! – взвыл Ворон, когда пикап на скорости в сотню миль перевалил холм и впереди вдруг показался зад фермерского грузовика, плетущегося на двадцати милях в час по са́мому центру шоссе.
Кот загнал пикап влево и проскочил мимо фермера, но пикап скрежетнул по ограждению, резко развернулся и выскочил на середину, закрутился, взлетел на вершину следующего холма. Вдали показалась городская площадь, и Ворон подумал, что, по крайней мере, сумели пробиться в город. А на ту площадь уже не добраться, она как вечное искупление грехов, и как надежда за ней – первые лучи рассвета…
«Вашу мать, рассвет! Грёбаное солнце!»
Больше Ворон ни о чем не успел подумать, потому что пикап полетел кувырком, сперва с одного бока на другой, а потом с носа на корму, а затем тихо покатился вниз по склону, по главной улице захолустного городишка в Индиане.
Ворон очнулся первым, выбрался из машины и вытянул остальных. Даже сумел провести их сквозь толпу к местной больнице. Скорая помощь встретила на полдороге. Ворон помог завести их в больницу, посмотрел на то, как берут анализы крови, и, когда убедился в том, что все выживут и разложены по местам, сам улегся на кушетку.
Последней его мыслью перед тем, как отключиться, стало:
«А я ведь подумал, что тот, первый, и был вожак».
Первая интерлюдия
Облаченный в белоснежные одежды, по-королевски величественный Человек спокойно ждал, пока помощник возьмет себя в руки. Когда тот наконец пришел в себя, Человек улыбнулся и кивнул.
– Ваше Святейшество! – обратился помощник, и голос его был полон отчаяния и почти детской наивной обиды. – Этот тип, Ворон, просто катастрофа!
– Поведайте же, – предложил Человек.
– Ваше Святейшество, он прибыл пьяным, кричал, гадко себя вел и сквернословил, оскорблял всех, кого видел. Он называл братьев евнухами, а сестер пингвинами. Он пытался драться с охранником у приватного входа.
– И подрался?
– Нет, Ваше Святейшество. Я вмешался, – со вздохом поведал помощник. – Ваше Святейшество, простите меня, но я едва не пожалел об этом. Наглецу бы пошла на пользу хорошая взбучка от швейцарца.
– Мы полагаем, что инструкции были предельно ясными?
– Да, Ваше Святейшество. Именно по этой причине я и вмешался. Но мои усилия едва ли были приняты с благодарностью. Мистер Ворон назвал меня… э-э…
– Назвал вас как?
– Безъяйцевым.
– Мой старый друг, я понимаю: для вас это тяжело, – вздохнув, сказал Человек. – Нам очень жаль.
– Ваше Святейшество, я нисколько не жалуюсь, я всего лишь…
Помощник запнулся и продолжил с улыбкой:
– Похоже,