своими, расшатала психику мою неокрепшую.
Вздыхать начал, от неудобства, для меня возникшего, незаметно так вздыхать, легонько, но жалостливо, горемычно. Пересилил себя, в руки взял, в обе руки взял, покрепче. Вздыхать перестал, не совсем, конечно, перестал, дышать продолжаю, но равномерно, хоть и через раз. Улыбочку приклеил, хоть и через силу, а изобразил. Смеяться начал, вроде как поддерживаю шутку эту, хотя и не особо она мне приглянулась, да деваться некуда, надо в коллектив вливаться, а то совсем кума заклюёт. Вроде влился, вроде и не заметили, как меня колбасило от намёков таких, нервических намёков. Беседа наша потекла в спокойном русле, даже лучше, тем более что Виктор «чайку» специального мне подлил, от души подлил. Проникся, значит, зря я на него заобижался.
Совсем успокоился, да и чего обижаться, разве можно в такой компании хмурым быть, совсем невозможно. Половинка моя рядом, я ещё поплотнее к ней придвинулся, заботливая, кусочки мне повкуснее подкладывает и слова очень приятные говорит, вкусные слова. Сижу, блаженствую.
Кума вот только подмигнула мне, я напрягся. Ну, думаю, сейчас начнётся. Не началось, я расслабился.
Решил пройтись немного, подальше от подмигивания, так, на всякий случай, вроде под предлогом, что пса покормить пошёл. Пускай без меня посудачат.
Пёс вылез, морда недовольная, понимаю его, целый день не емши, одними запахами с нашего стола сыт не будешь. У меня тоже была бы недовольная, если б не кормили. Когда вернулся, аж пот прошиб, про ирода совсем забыл, как будто и не встречался с ним до этого на узенькой дорожке. Еле вспоминания нахлынувшие отогнал. За столом сидел, всё назад оглядывался, а вдруг наскочит.
Дух банный, «чайком» приправленный, ароматный над садом поднимается, не спеша поднимается, не торопится, чтоб мы успели насладиться им, впитать в себя. Хорошо сидим, даже очень.
И вдруг Виктор говорит, вернее негромко спрашивает, чтоб другие не услышали. Сдержал всё же слово, не проговорился, зря я беспокоился, настоящий друг, кремень.
– Слушай, сосед, а как же ты лавку в предбаннике сдвинул? Мой отец ее из дуба сделал, и мы её с ним вдвоем еле-еле затащили.
Ничего не ответил я, плечами пожал, просто не знаю, что сказать, не зря говорят, что у страха глаза велики, но если этот страх преодолеть, то и сила прибавляется, коли, конечно, есть. У меня точно есть, ну или почти есть.
Так с разговорами почти до вечера досидели, пора собираться. Вот и солнышко поторапливает, уже к краешку подошло, устало, намаялось за день, уморилось. Понимаю, хлопотно. Это сколько ж сил надо, чтоб каждому человеку в глазки ласково заглянуть, обогреть, приободрить и прочих других всяких, и козявок разных не забыть. Вот и торопится покемарить малость до следующего дня.
Хотя была бы моя воля, с такой компанией, да со своей половинкой насовсем бы остался. Но всё хорошее когда-нибудь кончается, хотя правильнее сказать не кончается, а только на сегодня закончилась наша история.
Обратно так же, в том же составе возвращались.
Опять кума сзади впечатлительно прижималась, так впечатлительным и приехал,