народ, прислушиваясь к отдаленному гулу.
– Не сигнал ли это Решида-Паши о том, что он вас ждет в море? – сказали вдруг несколько голосов.
Эта мысль показалась нам спасительной и потому несомненной. В одно мгновение бросились мы в небольшой ялик, который, при усиленных стараниях двух здоровых детин, помчался как стрела по направлению пушечного гула. Море сильно колыхалось от свежего морского ветра; волны хлестали со всех сторон, окидывая нас с головы до ног брызгами, а утлая, крохотная лодочка, как змейка, устремляющаяся на добычу, быстро извивалась посреди валов, с шумом прорезывая острым носом своим бело-пенистые волны и откидывая их от себя вправо и влево игривым фонтаном.
Скоро берег исчез из глаз наших в синеве тумана; выстрелы стали внятнее, и надежда догнать фрегат все более и более возрастала. Вскоре она осуществилась: фрегат показался на горизонте, и густые облака дыма выбивались из отверстий его бортов. Наши гребцы еще дружнее навалились на весла, и, наконец, мы ясно увидели, что этот фрегат был действительно «Бехейра», который, вызывая нас громкими пороховыми восклицаниями, лежал в дрейфе и ожидал нашего прибытия.
Неблаговидный фрегат показался мне отличным кораблем: так я был обрадован, увидев его! Величина его, в сравнении с нашим яликом, показалась мне гигантской. Когда колыхающаяся лодка подплыла к кораблю, подкидываемая волнами, оба судна плясали друг перед другом, подскакивая так высоко и так быстро, что нам не было никакой возможности подойти ближе к «Бехейре», да и с корабля нельзя было спустить к нам трапа. Решились перекинуть нам конец каната. Таким образом, цепляясь за него руками и ногами, мы перекидывались и вертелись в воздухе по непослушной веревке, и уже матросы кое-как вытянули нас на палубу. Лишь только совершилось это перемещение, пронзительный звук свистка привел всю команду в движение: мачты и стеньги заскрипели, паруса наполнились ветром, и когда я оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд ялику, проворно домчавшему нас к драгоценному и спасительному для нас фрегату, – ялик уже скрылся из виду.
Паша встретил нас с извинениями, что не сдержал своего слова.
– Это произошло совершенно против моего ожидания, – говорил он. – Когда вы вчера воротились на берег, я лег спать, а командир фрегата рано поутру воспользовался первым веянием попутного ветра, чтобы выйти из порта и плыть по назначению. Проснувшись, я спросил, здесь ли вы. Вообразите же мое удивление и негодование, когда мне отвечали, что вы остались в Александрии и уже не можете догнать нас. Между тем, узнав, что все ваши вещи остались на фрегате, я приказал капитану Халилю лечь в дрейф и частой пальбой из всех орудий подать вам сигнал.
Впоследствии я узнал, что неожиданный отъезд паши был не что иное, как нарочно придуманная и глупая фарса капитана Халиля, обиженного крутым с ним обращением паши. Ему хотелось отмстить нам за то, что паша с нами был ласковее и внимательнее!
Вследствие той же самой причины, несмотря