кулон, с трудом подцепила камень. Две горошины – и привычная тошнотворная горечь. Но лучше это, чем ярость.
…Она зло улыбнулась. Она врала себе, и знала об этом. Ярость была сладка. Ненависть – тоже. А под зельями она слабая и послушная. Зелья глушат не только вирус, они глушат её собственную силу, её огонь. Она не Срединная ведьма. Её Сила – в страсти, в злости. Запретной для неё. Стать по-настоящему Чёрной она не может – слишком велик риск, что тот, кто внутри, прорвётся, завладевая сознанием, напитанный этой яростью. И потому она – магическое ничтожество. Ни Чёрная, ни Светлая, ни Срединная. Ни человек, ни животное.
На месте рыка остался слабый всхлип.
– Прости, чудовище, не могу тебя выпустить.
Внутри стало на мгновение тепло. Как будто чудовище прижалось меховым боком к ней. К глазам подкатили слёзы.
– Как я устала… – одними губами прошептала Эстия.
Чудовище с пониманием оскалилось. И вздохнуло – зелья глушили его сознание.
И её Силу.
Эстен Арьени в ярости скомкал лист пергамента с оттиском чёрно-зелёной гербовой печати – плющом, вьющимся по скале.
– Гори, – выдохнул он.
Искра из его пальцев упала на бумагу. Эстен мстительно прищурился. Сейчас эта бумажка сгорит дотла.
– Зачаровал, да? – зло процедил он, когда искра погасла, не принеся никакого урона бумаге. – Позаботится он о новоявленной невестке. Благодарен он. Возьмёт под крыло, – фыркнул колдун. – Как же, как же. Обеспечит всем необходимым, как родную дочь… Тварина…
Пламя полыхнуло из центра ладони мага. Оно объяло бумагу…
Эстен в ледяной ярости смотрел на происходящее. Скомканное письмо оставалось целым, хотя вокруг бушевал магический огонь.
– Ладно, Хелиус, уговорил… Сохраню на память, как образец почерка. Глядишь, пригодится, как улика…
Пламя на ладони Эстена погасло. Колдун упругим шагом подошёл к письменному столу.
– Не тебе, тварь, обеспечивать мою дочь, – перед магом уже лежал чистый лист с гербовой печатью семьи Арьени. – Она не будет зависима от тебя, не дождёшься…
Колдун писал. А скомканное письмо с чёрно-зелёным оттиском, оставленное на подоконнике, вдруг стало как будто подсвечиваться зеленоватым свечением. Тонкие нити зелени – как на плюще гербовой печати – поползли по листу. Эстен обернулся, почувствовав что-то неладное.
– Вот так, значит? Предусмотрителен, гад, как и прежде, – красивое лицо Эстена исказилось бессилием и досадой.
А письмо, сияя зелёным, вдруг распалось, растворилось, как будто его и не существовало никогда.
Колдун зло выдохнул и размашисто подписал лежащий перед ним документ.
– Подавись, Хелиус. Она тебе ещё поперёк горла встанет. Ещё и не отмоешься от позора.
Дух-слуга возник бесшумно, как и полагается духам.
– Ты вовремя, хотя я тебя не звал. Письмо Эстии доставь, – он запечатал конверт и протянул его духу.
– Будет исполнено, господин.
– Тогда чего стоишь? – колдун выпрямился.
– В