кинуться к нему, забыть обо всём и целовать, целовать. Она сделала шаг, но с горки вылетели санки: ребятня вышла кататься. Справившись с собой, она отвернулась:
– Ничего не изменишь, Яша. Дитя у тебя, об нём думай.
– Погибну без тебя, Танюша… Прощай!..
Она глядела ему в спину, захлебнувшись в немом крике. И когда он скрылся за поворотом, бегом бросилась домой. На холодном земляном полу у кровати, комкая одеяло, дала волю слезам.
Зима разгулялась, снега насыпало по пояс, потом заметелило. Ветер сбивал с ног, заматывал вокруг ног юбку, не давая ходу. Выходили из дома только по наряду на колхозные работы да в магазин за хлебом или спичками.
На День Советской армии и Военно-морского флота в клубе должна была состояться обязательная лекция, потом – концерт художественной самодеятельности.
Таня скалкой разглаживала юбку:
– Там народу тьма, а я со своим животом. Не хочу, чтобы глазели.
Мать выглянула из-за занавески.
– Раньше думать надо было. Сядешь в уголке тихонько. А не пойдёшь, выговор влепят, трудодней лишат. Под расписку же обязали. Надевай мою доху, всё меньше живот видно.
– А ты в чем?
– В тулупе.
– И в лес за дровами, и в клуб на танцы? – пошутила Танюша.
– Какие теперь танцы? А тулуп я вчера отчистила.
Народу в клубе набилось столько, что пришлось по проходам ставить стулья. Татьяне мальчишки уступили место в последнем ряду, ближе к кинобудке. В первых рядах гнездилось начальство и представитель района, дальше их жёны, родственники. На Татьяну никто не обращал внимания. В клубе было светло, тепло, шумно.
Лектор немного опоздал. Дорога – не приведи господи! После метели расчистить едва успели. Немолодой седовласый мужчина сел за стол, покрытый красной скатертью. Рядом на массивном постаменте стоял бюст Сталина, с другой стороны – старая деревянная трибуна. Над сценой лозунг: «Слава Советской армии и Военно-морскому флоту!» Председатель поздравил селян с праздником, говорил долго и витиевато. Таня слушала его в пол уха, глаза её непроизвольно искали в толпе Яшу.
Председатель после выступления дал лектору слово. Лектор хвалил доблестную армию, а в зале встала тишина. Ещё свежи были в памяти ужасы войны, ещё по-прежнему приходили похоронки, возвращались из плена мужья, о многих других не было известно ничего. Как и об отце Татьяны, который в финскую кампанию пропал без вести. В зале вытирали слезы, всхлипывали женщины. Мальчишки притихли.
Лектор объявил минуту молчания, все встали, громыхая скамейками. И тогда она увидела Яшу. Он стоял недалеко от жены со своими родственниками.
Торжественно объявили о вручении грамот и премий передовикам производства, среди них был и Яша. Вышел за грамотой в новеньком распахнутом пальто, из-под которого виднелся добротный пиджак, в новых штанах и валенках. Был он серьёзный, какой-то неродной в своей обновке. Татьяне показалось, что он постарел и осунулся. Нарядили его лучше, чем председателя, только вот радости в глазах не видно.
До