урм кровожадно улыбнулся, оголив все точёные зубы сразу.
Деревья вокруг стали выше, но стволы их были белыми, как кость. Паутина стягивала их ветви, а под корнями желтел зловонный мох.
– Топи Чёрного Рога поистине проклятое место. Как это вы тут живёте? – удивлялся Торбор, на всякий случай снявший с плеча лук.
– Сотни лет, – рыкнул урм, – мы не знаем другого…
– И всё же лезете в Армалант? – спросил Грай.
– Говорят, там много хорошей земли и вкусных животных, – облизнулся урм.
– Да, и острые клинки людей. На вашем месте я перестал бы так быстро плодиться – вас не выпустят из этих болот.
– Или вам придётся научиться жить в мире с людьми, – добавил Хум, и вновь заиграл на самодельной флейте.
– Пока люди издают эти гадкие звуки, мы не сможем жить с ними в мире, – огрызнулся урм.
Сумерки застали их за трудным переходом через бурелом. Всюду чернели иссохшие деревья, сваленные ураганом, затянутые паутиной и какой-то слизью. Один из рыцарей соорудил факел и, плеснув на него горючим маслом из походного бурдюка, поджог. Чёрные тени с тихим визгом отпрянули в стороны.
– Куда он завёл нас? – Торбор поглядел на урма, бодро шагающего впереди. Из всех воинов Орлиных Гор, шедших в этом отряде, Торбор был самым преданным рыцарем лорда Тугвара и его сына, Грая. Преданность эта зиждилась на ненависти к врагу и бескомпромиссном патриотизме. Орлиные Горы для Торбора были раем, несмотря на их льды и смертельные морозы на звёздных скалистых пиках. Горы были ему дороже жизни. А их король и его сын – не менее дороги. И урм представлял собой прямую угрозу его господину.
Грай был более доверчив к миру. Он действительно полагался на чернокожего клыкастого урма с тремя рожками на затылке и чешуёй по всему телу. Грай унаследовал от лорда-отца способность мыслить на два хода вперёд. Хотя вообще рыцари Орлиных Гор были прямолинейны, а в Армаланте их и вовсе считали туповатыми громилами. Как бы там ни было, сейчас урм был для Грая единственным маяком в этих безбрежных топях. И он пытался довериться ему. Хотя и не упускал возможность съездить тому коленом под дых на привале. За очередную дерзость чернокожей твари.
Рыцаря с факелом видно не было – только пламя плясало в карусели теней. И отсветы огня в паутине превращались в красноватый туман. Пару раз Грай рубил мечом огромных чёрных пауков, таящихся на стволах. Они не нападали, но уж слишком мерзко стрекотали и оголяли свои жала в жесте угрозы.
Факел блеснул пару раз за очередным коряжником… и исчез. Тьма обступила со всех сторон.
– Эймар! – позвал Грай, – Эймар, ты где?
Так звали рыцаря, несшего факел. Эймар не отозвался. Все достали мечи. Торбор натянул верёвку и повалил урма на землю.
– Лежать, скотина! – приказал он. – Ты ещё пожалеешь, что завёл нас сюда.
– Это единственный путь, – ответил урм. Но в голосе его послышалась усмешка.
– Грай, – сказал Торбор, – он обманул нас. Я чую тут неладное. Надо возвращаться на старую тропу.
Грай