«Больше пить не буду». И сдержал слово. А раньше 150 грамм плеснуть – всё равно что на каменку Мужской поступок. Не звонил четыре дня. За эти дни тишины я много передумала и впала в отчаяние. Больше всех – и детей, и внуков, и родных я проводила времени с тобой. Ты с упорством, достойным лучшего применения, добивался возможности быть со мной, и затосковала по тебе. Всё перевернулось. «Как спокойно на сердце – ни счастья, ни бед, ни тревог. И как пусто в душе, как распахнутой роще осенней. За чаем ты рассказывал о своей жизни, о хорошем и плохом без прикрас, я заочно знала твоих родных, ты их очень любил. Переживал, радовался успехам, ощутимо помогал. Больше любил жизнь при Советах. Работал на военном заводе, путешествовали с женой по стране, на работу шли с радостью, а когда началось «по стране несётся тройка: Мишка, Райка, перестройка», – всё рухнуло. Да и возраст подошел не лучший. Я не восторгалась жизнью при Советах. Как-то сказала: «Представь, с урока уходил проверяющий всего-то у него нашлось что сказать: Не звучат материалы 26-ого съезда КПСС», и это в первом классе! Было много забавного. На открытом уроке Лёша Норкин всех перебивал, тянул руку чтоб ответить «Спросите меня!» На вопрос «Какое сходство у городского и сельского дома? он выпалил: « И в городском, и в сельском доме на веревке висят трусы». Хохот стоял долго. А что сейчас? Моя бабушка говорила: «Подождите – будут девицы – бесстыжи лица». Если бы только деви`цы… Повсюду лохотрон, особенно в отношении к пожилым людям.
Ты не выдержал, позвонил. Голос очень тихий, он и так становился с каждым днем все тише: «Я хочу быть всегда с тобой. Сын – против.
Я понимаю его: какая – то стерва хочет все прибрать к своим рукам. А ты даёшь! То робеешь передо мной, как мальчишка, то принимаешь серьёзные решения без меня. С выдохом: «Ради бога, не заморачивайся на этом, пусть всё останется как было. Лучше займись своим здоровьем». Ты пошел к врачам только тогда, когда стал задыхаться. Обнаружили шишку в горле. Назначили операцию, но отменили – близко сонная артерия. Направили в Москву.
А Мудрость неиствовала: «Ты очень ему нужна. Где он найдет такую дуру? Его матери 95 лет. Разве ты не подставишь свое хрупкое плечо?» В Москве у тебя было лечение химиотерапией. Ты об этом не сказал.
Я собирала малину. Оглянулась. Ты стоишь у входа на участок и улыбаешься. Я спросила почти сердито: «И долго ты тут стоишь? – Любуюсь. Ты такая сегодня красивая.
– Ага. Красавица без волос. Румянец во весь нос. Может, и правда, в новом голубом платке и сарафане была красива, соседка уже восхитилась. Ты подошел обнял меня и спросил: «Можно я полежу в твоем доме? А то… мне что-то страшно». Когда я вошла в дом, ты поднялся мне на встречу и стал меня целовать. Всё выглядело так, будто ты прощался со мной. Не отрывая глаз, прошептал: «Не представляешь, как плохо я себя чувствую».
Это была последняя встреча. Мне позвонила дочь и скомандовала мне ехать домой – завтра утром мы едем в Дивеево.
Возможно,