крыло и готовься, а потом, при удобном случае, я тебе все расскажу.
– Ладно, ладно бегу, – Ева поднялась с кровати, – Ты все равно не ускользнешь, и расскажешь все про свое посвящение. Ты знаешь, я от тебя не отстану! – это были последние слова Евы, перед тем как она закрыла за собой дверь.
Уже более легкой походкой, чем прежде девушка двинулась в сторону своего крыла. Хоть она чувствовала себя еще не так хорошо, как бы хотелось, но мысль о том, что она сможет принять ванну и привести себя в порядок придавала ей сил, а ведь путь предстоял не такой близкий.
Главный дворец семейства де Лафонтен был до неприличия огромен. Он состоял из крыла, которое принадлежало Максимилиану – единственного сына, крыла Евы, крыла их родителей, крыла для гостей, и крыла для родственников, помимо этого, конечно же, были и приемные залы, и много разных трапезных, а также все необходимые для поддержания работы дворца помещения, и крыло прислуги. Этот дворец был произведением искусства. Как великий завоеватель он стоял на небольшом возвышении рядом с чистейшим озером и могучим вековым лесом. В часы заката терракотовый цвет стен, как будто обогревал кровью его фасад, а белые элементы лепнины, словно глубокие раны еще больше проступали взору. Дворец был подарен семейству много лет назад самим королем, за долгую и прекрасную службу. Хоть это был и не единственный подарок от короля, но именно он был главной гордостью семейства.
Спустя время Ева уже добралась до своего крыла. Оно кардинально отличалось от крыла Макса, светло-голубые оттенки, никаких массивных материалов и красок, везде можно было чувствовать легкость. Это неспроста, каждое крыло постоянного обитателя дворца де Лафонтенов показывало его натуру. Если крыло Максимилиана было монументальное, пропитанное страстью и величием, что бесспорно присутствовало и в самом наследнике де Лафонтен, то крыло Евы показывало больше ее легкость, обремененную детскими прихотями и, скрытую под пеленой вежливости и чрезмерной игривости, доброту. Великие архитекторы работали многие годы, чтобы добиться этого эффекта, но он себя оправдал, и каждый гость всегда изумлялся, завидев такие различные убранства разных частей дворца.
В отличие от нового положения брата, Ева не могла никому отдавать приказы. Да и общаться ни с кем из прислуги она не могла, так как помимо того, что это запрещено, это еще было и невозможно. Вся прислуга не могла говорить с обитателями замка, а также их слышать. При поступлении на службу в любую семью высшего класса, юноши и девушки из Солума, оставшиеся без родителей, подвергались процедуре surdus-muta. Чаще всего ее проводил главный из прислужников хозяина дома. Surdus-muta это древний магический ритуал, позволяющий выключить уши и голосовые связки людей. Это крайне болезненная процедура, по прошествии которой прислужник оставляет метку: линии, переплетающиеся между собой, тем самым образуя лепестки невиданного цветка треугольной формы.
Любые приказы жители дома всегда отдавали своим прислужникам, а дальше это все передавалось остальной прислуге. А так