белизны и карие глаза. Они не смеялись, когда он смеялся! Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском. То был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким.
Между тем Ева была другой, словно кто-то решил подшутить над ее внешностью, и добавить некую мутацию, из-за которой ее можно было назвать другой, не такой, как все, но чаще всего ее просто называли альбиносом. Широкоскулое, с точеным подбородком лицо Евы невольно приковывало к себе взгляд. Особенно глаза – чуть раскосые, серо-голубые, прозрачные, в оправе серых ресниц, чуть полноватые губы и белоснежные волосы, все это создавало образ ангела, сошедшего на землю, чтобы озарять все своей красотой. Во взгляде девушки была своя магия, умение увидеть самую суть, раскрыть потаенные страдания и боль, и все это за пеленой детского, доброго взгляда, который кому-то мог показаться даже чересчур не серьезным.
Созерцание себя прервал звонок, сообщавший о том, что ванна была готова. Нагой Ева последовала принимать банные процедуры и готовиться к семейному завтраку. Благодаря прислуге она быстро собралась, и уже было направилась выходить из своих покоев, но прежде решила еще раз осмотреть свой утренний наряд.
Девушка сменила свое праздничное вечернее платье, на светло-голубое, полупрозрачное, которое украшали, словно прекрасный сад, белые роскошные цветы, тугой корсет выгодно подчеркивал грудь, и еще больше делал акцент на тонкой талии. Волосы небрежно вились вокруг лица, создавая художественный беспорядок. Вся картина представляла собой идеальный образ, как и любила всегда Ева. Это была еще одна попытка привлечь внимание родителей, которого так часто ей не хватало.
Вдруг резко ей сделалось нехорошо, ком подкатил к горлу, а голова будто налилась свинцом. Молодая особа уже успела подумать, что это прямые признаки отравления, как были у ее двоюродной сестры на прошлом приеме, но ее опасения были излишни, это продлилось всего пару секунд. Ей стало лучше и кинув финальный взгляд на свое отражение в зеркале, девушка вышла из комнаты.
“ Наверное все-таки не стоило мешать шампанское с анисовым ликером…” – рассуждала девушка, размеренно шагая в сторону зимнего сада, места, где вся семья любила завтракать. Ева уже успела нагнать своего брата.
– Ну, ты и черепаха, – де Лафонтен щелкнула Макса по плечу.
– Дорогая, ты же прекрасно знаешь, я всегда должен быть на высоте, чтобы соответствовать тебе, а это требует некоторого усилия и времени, – брат потрепал слегка девушку по голове.
– Прекрати, а то сейчас всю мою красоту разрушишь, – Ева недовольно фыркнула, что придало ей легкое сходство с полярной лисой.
Если говорить о туалете Максимилиана, то он и вправду постарался, темно-синий, практически черный бархатный костюм, украшенный бронзовой росписью шпилей