удивительные ободряющие слова, которые отзывались в моём сердце и могли успокоить. Когда я только получила первые результаты МРТ, он, сам будучи врачом, сдержанно объяснял, насколько сильно всё зависит от конкретной интерпретации специалиста. Рассказывал, как продвинулись сейчас протоколы лечения онкобольных. Уверял, что сделает всё от него зависящее, чтобы я обязательно получила то, что мне будет необходимо.
Когда я рыдала от страха и, захлёбываясь слезами, говорила, что не готова расстаться с жизнью, с ним, он спокойно и ласково говорил, что сейчас я жива, сейчас он рядом, и это главное. То, о чём я горюю и мечтаю, уже здесь, рядом. Так, может, пора обрадоваться?
Он был деятелен. В моменты шока, когда через тридцать секунд я могла забыть, что именно сказал мне врач или в каком кабинете забирать результаты анализов, Вадим всегда был рядом. Он ходил со мной по кабинетам, слушал, спрашивал, спорил с одними врачами, находил других, снова спорил. Он опекал меня. Иногда плакал вместе со мной. Эти слёзы делали нас ближе, показывали настоящие чувства и не мешали идти дальше.
Говорят, времена рыцарства прошли. Говорят, феминистические движения задавили мужскую природу. Говорят, мы живём в эпоху потребления и потребительского отношения к людям в том числе. Знаете, что я хочу на это ответить? Это байка из серии «они всё знают». Если вокруг вас одни потребители, то вопрос к вам: зачем вы себя ими окружили? Да, не всё моё окружение сейчас состоит из удивительных и благородных людей. Тем яснее я вижу, за какие мёртвые отношения я так долго хваталась, когда симулировала вовлечённость, доверие, заботу и поддержку, а с кем мне действительно интересно и душевно тепло общаться.
Глава 3
Последние несколько дней я не добавляла сюда ни буквы – не было сил. Причём не столько физических (во мне курсирует такое количество адреналина, что силы есть всегда, когда в них появляется потребность), сколько морально-эмоциональных.
В эти дни я пережила два общих наркоза и две специфических манипуляции. После первой очнулась прямо на столе, от дикой боли в животе. Не помнила, где я. В голове зудела единственная мысль: «Надо бежать!» Конечно, не сбежала – снова усыпили. Окончательно проснулась уже в палате. Самое главное, выяснили, что в первую очередь надо спасать почку. Она оказалась сдавленной, не могла выводить из себя жидкость. Естественно, увеличилась в размерах. Естественно, может вообще отмереть. Действовать надо быстро, до основной операции по удалению опухоли, тем более что с ней вопрос по-прежнему остаётся открытым.
Когда приходят чёткие и понятные новости, даже если они, мягко говоря, не совсем радостные, ты им рад. Рад, что хоть что-то прояснилось. Рад, что хоть что-то можно сделать. Если надо спасать почку, значит, где-то там существует будущее, в котором с двумя почками однозначно лучше, чем с одной. Будущее, в котором тебе эта почка точно ещё пригодится.
Решила делать эту «элементарную», как меня заверили,