убежишь от меня? А-а-а?! От меня ещё никто не убегал – догоню и сожру!
Иван попытался схватить сына за ветровку, но тот с лёгкостью выкрутился.
– Не догонишь никогда, не догонишь никогда!
– Не догонишь, не догонишь! – ожившее эхо быстро разнесло многоголосье по волшебному лесу, по которому отец летел вслед за ускользающим сыном.
Из-под Петиных ног вырывались и взлетали вверх ослепительно яркие брызги, обжигая Ивана своим задором. С лёгкостью мотылька он перепрыгивал бурелом, валежник и коряги:
– Догоню и сожру вкусного сынка. Самого вкусного русского сынка!
Неожиданно вся лёгкость исчезла. Тело будто налилось горячим свинцом, Иван споткнулся и упал навзничь в болотную лужу. Картинка леса утратила все прежние краски и чувства, став грязно-серой, как небритое лицо Ивана с выцветшими и пустыми глазами в провалившихся глазницах.
И правда, лес изменился до неузнаваемости. Редкие чахлые деревца ютились на жалких островках земли, остальная поверхность была плотно покрыта толстым одеялом зелёного мха. Грязный, оборванный Иван шагал вперёд, выдавливая из-под кочек чавкающую жижу. Вереницы пузырей выбирались на белый свет и лопались с болотным зловонием, отмечая каждый шаг путника, потерявшегося во времени и пространстве. Никаких мыслей не было – он просто шагал вперёд, слушая бурлящее пение болота. Наконец Ивану удалось оторвать взгляд от собственных ног:
– Петя, а где же наш ручеёк?
Насколько хватало глаз, простиралось настоящее болото, где деревьям не было места, лишь жалкие кустики тут и там радовали своим присутствием мохнатые кочки.
– Прости, сынок, – Иван попытался сплюнуть, но лишь облизал губы пересохшим языком, – вот тебе и вывел нас ручеёк к людям. Это мне отец так рассказывал, когда я маленький был…, похоже, что это была теория, а сейчас наступила жестокая реальность, – с трудом вытаскивая сапоги из вязкой субстанции, Иван медленно продвигался вперёд, – попали мы с тобой, Петя, по самое не хочу. Ты главное на сухом месте оставайся!
С огромным трудом Иван добрался до возвышенности, вылил воду из сапог, смочил горло родниковой водой и огляделся. Вдалеке однотипный пейзаж болота слегка разбавляли торчащие из воды мёртвые деревья и полуживые берёзки. Подгоняемый чем-то необъяснимым, Иван поднялся на ноги, взял в руки длинную палку и, едва переведя дух, шагнул вперёд, нацелившись на островок с чахлыми берёзками. Не успевая перемешиваться с вновь поступающей жидкостью, в сапогах зачавкала и нагрелась вода – идти стало совсем невмоготу, но Иван видел цель перед глазами и упрямо шёл к ней. Когда до островка оставались считанные метры, он почувствовал, что проваливается в трясину. Сделав несколько хаотичных движений, Иван погрузился по самую грудь.
– Похоже, это всё, …лять… или не …лять? Вот в чём вопрос! – Иван положил палку перед собой, опёрся на неё, но, едва уйдя под воду, гнилуха сломалась. Из чрева болота то там, то здесь вырывались и лопались пузыри, а измождённое лицо человека растянулось страшной гримасой улыбки.
– Это писец… крыльями машет! – Иван часто и тяжело дышал,