Мы целый день не ели, и горло у нас пересохло.
– Да-да, пересохло.
– Заходите в юрту. Она бедна, но по чашке кумысу и архи завсегда найдется. Оружие оставьте здесь. Не подобает в мирное жилище входить с мечом и луком.
– Муж держит при себе жену, воин – оружие. Чтобы не воспользовались другие. – Гость засмеялся.
Послышались шаги. Тэмуджин поспешно прикрыл голову.
– Мама, он наступил на порог!27 – Это голос Хасара, дрожащий от злости.
– Не кричи, парень, не кричи! Задел невзначай, чего особенного?
– Нет, ты наступил преднамеренно! – закричал Хасар. – Я видел!
– Разве можно принимать угощение в юрте, где тебя встречают криком и бранью? Пошли.
Они возвратились к огню. Мать осталась в юрте, нацедила из бурдюка кумыса. Тэмуджин снова сбросил с головы одежду. Мать приложила палец к губам и вышла.
– Сначала пей сама. Нам, хозяйка, не хочется навсегда уснуть здесь.
– Почему так плохо думаете обо мне?
– Потому, что мы тебя знаем…
– Да-да, Оэлун, знаем, – торопливо подтвердил другой.
– Где твой старший сын, Оэлун?
– Его нет. Он уехал на охоту.
– Мы подождем.
– Зачем он вам?
– Нам он не нужен. Его хочет видеть Таргутай-Кирилтух. Доставим Тэмуджина – получим награду. Нам очень повезло. Мы и вправду возвращались от родичей. Видим – юрта. Почему так далеко от всех кочевий? Не Оэлун ли со своими парнями прячется тут? Подъехали – и верно, ты.
– Тэмуджин сюда не вернется. Вы не получите свою награду!
– Получим. Не вернется – увезем этого крикуна или любого из ребят. Сбегут – заберем тебя. Так говорил нойон, так мы и сделаем.
– Вы и ваш нойон дикие звери, готовые сожрать себе подобных! В вашей груди не сердце человека – змея, источающая яд!
– Смотри-ка, она ругается.
– Да-да, ругается.
– А ругаться тебе ни к чему. Нойону хочется, чтобы кто-то из вас жил рядом, под боком. Так ему спокойнее. Если что-то затеет ваш род или ваши доброжелатели, заложник отправится к своим предкам, зажимая собственную голову под мышкой. Только и всего!
Тэмуджин до крови закусил губу. Ярость и злоба душили его. Неужели во всей великой степи нет места, где можно укрыться от ненавистного Таргутай-Кирилтуха? Он представил, как его, связанного, везут по раскаленной степи, как будут издеваться Аучу-багатур и Улдай, и противный холодок пробежал по телу. Неужели он позволит снова надеть на шею кангу?
Мать спросила у незваных гостей:
– Постлать вам постель?
Старший засмеялся.
– Э, да ты добрая! Но спать мы поедем в степь. А чтобы вам не вздумалось убегать, всех лошадей уведем с собой. Вот так, хозяйка. Налей еще кумыса.
Мать вошла в юрту, наклонилась над бурдюком так, чтобы закрыть собою дверь. Тэмуджин сел, знаками попросил нож. Она отрицательно качнула головой, еле слышно прошептала:
– Нельзя. Небо отвернется от того, кто прольет кровь человека у порога своего дома.
– Если бы это были…
– Тише! –