этот человек слишком умен не по летам. Он поймет, какое дельце затевается и сам согласится на все, лишь бы остаться в живых.
– Как он выглядит твой «царевич»? Похож ли он хоть чуточку на настоящего Димитрия?
– Он низок ростом, коренаст, широкоплеч, у него темно-рыжие волосы, голубые глаза, большой нос. Он статен и хорошо сложен, белокож. У него две бородавки: одна на носу под правым глазом, другая на лбу, руки разной длины.
– Не очень-то и похож.
– Да ладно. Царевич Димитрий умер еще ребенком, кто знает, как может измениться внешность по прошествии времени?
– Хорошо, тогда я вручаю тебе вот это, – с этими словами незнакомец достал из седельной сумы завернутый в шелковый платок лист бумаги, – Пафнутий, сначала раскрой и прочти, а затем отдай все это тому, кого потом будут называть царевичем.
Архимандрит трясущимися руками схватил послание и быстро развернул его. Из письма выпал большой золотой крест, весь усыпанный драгоценными камнями. Естественно, такое не мог носить простой смертный, ибо стоил сей крест огромные деньги. Пафнутий аккуратно положил крест на платок и спросил:
– Отрепьев будет хранить все это до поры до времени?
– Да, пусть тоже прочитает письмо, выучит то, что нужно говорить, а потом вели ему отправляться в путь.
С этими словами незнакомец еще плотнее закутался в плащ и словно черная птица выбежал из кельи, оставив Пафнутия наедине с самим собой.
Вечером в трапезной за длинным столом сидели два монаха: один средних лет, другой седовласый старик. Откусывая хлеб они вели довльно странную для таких мужей беседу:
– Слышал я, будто в нашем монастыре живет ни кто иной как сам царевич Димитрий.
– О, Господи, – перекрестился тот, что помоложе, – да полно тебе слухи собирать. Чур тебя!
– А вот я сам лично видел, как Гришка тот всем и рассказывал, будто он и есть чудом спасшийся Димитрий Иоанович.
– Отрепьев что ли? Да ладно, ну мелет языком да пусть мелет, рано или поздно за такие слова государь наш батюшка голову ему снесет.
– Ты мне не говори такого, я и сам не верю Гришки. Уж больно он подозрительный малый.
– О чем это ты?
– А о том, что думается мне, будто он связан с темными силами, наверное, сам дьявол помогает ему.
– С чего ты это решил?
– Да это и так ясно. Ты посмотри, как Отрепьеву учеба легко давалась. За что бы ни взялся, во всем преуспел. Остальные месяцами учились, трудились, а ему одного дня хватало. Не может быть такого, чтобы человек преуспел по всем предметам: и счет, и язык старославянский, и учение Святого Писания. Пойми, дело от Бога в тяжком труде и поте лица достается, а тут происки дьявола ни как иначе.
– Хватит тебе языком чесать да речи богохульные нести. Ты, старец, седеной меченый, не возводи хулу на человека, коль завидно его успехам.
Старик поперхнулся хлебом, но промолчал. Но вдруг проговорил:
– Отрепьев