Пример? Впереди еще множество примеров. В контексте наших сказочных доисторических времен мне приятнее высветить позитивную сторону ее горячего средиземноморского характера, превращавшую ее в бесподобную любовницу. Иногда я и в самом деле себя спрашивал, чем я ее заслужил.
По моему настоянию мы ходили в музеи Страда Нуова. Вихрем она проносила меня по залам Палаццо Россо и Палаццо Бьянко. Мастерски владея предметом, она на бегу излагала мне всю историю искусства на основе выставленных работ, перед коими благоговела не больше, чем перед кухонной утварью у себя в квартире. Ее интересовали технические аспекты живописи. Сами же артефакты в ее представлении были чуть ли не лишними или в любом случае несовершенными визуализациями этих аспектов. Не стоило уделять им повышенное внимание. Она отмечала хитрости и огрехи в картинах Ван Дейка, Пиолы, Строцци и Гверчино, как если бы они были ее современниками и близкими знакомыми, за карьерой которых она придирчиво следила. Она жила в том времени. Там она чувствовала себя как дома.
Как-то раз мы оказались перед знаменитой картиной Караваджо в Палаццо Бьянко. «Се человек». Понтий Пилат с циничным выражением лица показывает нам, народу, требующему распятия, полуобнаженного Иисуса в терновом венце, со связанными руками и опущенным взглядом. Тюремщик с повязкой и пером на голове до странности бережно снимает багряницу с плеч Иисуса. Клио защитила диссертацию по Караваджо. Опубликовала несколько статей о его творчестве и надеялась когда-нибудь (в свободное от работы время) завершить посвященную ему монографию. Все это я уже знал и попросил ее растолковать для меня знаменитый шедевр.
– Понимаешь, Илья, у этой картины есть проблема. Честно говоря, я вообще не уверена, что это Караваджо.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, это главная жемчужина музея.
– Знаю. Поэтому никогда не смогу опубликовать свои сомнения. Меня линчуют.
– Если единственный Караваджо в Генуе окажется подделкой, местные музейщики этого не переживут.
– Не единственный.
– В Генуе же только одна его картина? Разве не так?
– В любом случае не эта.
– Что же с ней, по-твоему, не так?
– Говори потише. Она слишком явно написана в стиле Караваджо.
Я усмехнулся.
– Подобное возражение можно было бы выдвинуть против всех моих книг.
– Ошибаешься, – сказала она. – Настоящее мастерство не бросается в глаза. Взгляни на перо тюремщика. Вроде бы типичный для Караваджо элемент, он повсюду пишет перья, но это перо уж очень нарочито здесь присутствует. Оно не сочетается с головным убором и чересчур тщательно выписано. То же самое относится и к веревке, впивающейся в запястья. На редкость искусно выполненная деталь, но тем самым она привлекает к себе внимание. И отвлекает от сюжета. Кисть явно замешкалась в этой части холста. Понимаешь, что я имею в виду? У Караваджо подобные детали более эфемерны,