на банкетку.
Девушка, уставшая и расстроенная до глубины души, порвала рецепт на мелкие кусочки и отправила в урну.
Мне снова стало стыдно. Жутко стыдно!
– Алессандра…
– Банкетка, Дэнни.
«Не детка, больше не детка. Снова ты обосрался, Стоун!».
Без лишних слов я уселся на твердое сиденье. Шевелить правым плечом было все еще немного страшно, хоть боль и отпустила.
Боже, как прекрасна жизнь без боли!
Следующие полчаса Алессандра объясняла мне, что делать, когда боль снова накроет. Когда она брала мою левую руку в свою, легкий ток проскальзывал по кончикам пальцев.
С какого-то хрена каждое ее прикосновение теперь казалось слишком интимным, переходящим все границы. Она касалась меня не так, как доктор касается пациента.
Ее пальцы надолго задерживались на моем плече, ласково гладили мышцы, пока она вбивала мне в голову инструкцию, то и дело скользили по шее, ероша короткие волоски, скользили по лицу…
Она касалась меня так, как женщина касается мужчину. Да не просто мужчину, а того, к кому она неровно дышит. И я больше не мог убеждать себя в том, что мне кажется.
Я вдруг поймал себя на мысли, что и сам смотрю на нее совершенно по-иному. Отмечаю женственность в каждом движении. Ловлю каждый взгляд. Стараюсь вдохнуть воздух, который она выдыхает, когда ее лицо оказывается слишком близко от моего. И с каждым мгновением она нравится мне все больше. И совсем не как сильный и упорный человек.
«Дьявол! Ты больше года видишься с ней раз в неделю, и что?! Только сейчас разглядел в ней женщину?!».
Я мотнул головой, возвращаясь в реальность, где спокойный, но твердый голос пытался научить меня побеждать боль в одиночестве.
– Повтори, пожалуйста.
Алессандра тяжело вздохнула и нахмурилась.
– Дэнни, слушай меня внимательно!
– Прости меня, я не хотел тебя… так… ну…
Она приподняла брови. Золотые искорки в ее глазах устроили сумасшедший танец.
– Расслабься. Не ты первый, не ты последний. Давай продолжим…
Я застыл перед центром, сжимая пузырек с таблетками. Не те, что она пыталась выписать мне рецептурным бланком. Эти были… легче. Гораздо легче. Как мертвому припарка, на самом деле.
Перед взглядом проносились недели в палате. Я словно видел себя со стороны – упорно вливающего в себя обезболивающие препараты, пускающего слюни и смотрящего мультики на стене напротив. Гребаные наркотики…
Нет, больше я так не хотел. Я не мог себе это позволить. Больше не мог…
– Дэнни, привет.
Я резко обернулся и увидел Аарона. Он стоял в десятке футов от меня, подпирая стену.
«И чего это мы тут тремся?».
От внезапной догадки я слабо улыбнулся.
«Он пришел к Алессандре».
И следом еще одна, странная и страшная: а не ломает ли он себе кости специально, чтобы попасть к ней?
– У Алессандры никого. Я ушел раньше.
Аарон отвернулся с чересчур равнодушным видом.
– О чем ты?
Я усмехнулся в ответ.
– Не притворяйся тупым. И меня