поднимает взгляд и недоумевает – кто это осмелился слово против сказать? Кто этот глупый смельчак? И встречается с холодным взглядом высокого, как он сам, парня. Что-то неуловимо похожее и знакомое проскальзывает в этом злом решительном взгляде, скулах и упрямо сжатых губах. Похожее что-то… но парня-то этого деревенского видит сегодня в первый раз в жизни здесь! Не мог видеть его раньше, а кажется знакомым. Наваждение какое-то… Лицо парня спокойно, не выражает эмоций, только зелёные глаза блестят холодной злой решимостью.
– А то что? – ехидно растягивает губы в ухмылке приезжий парень, – Что ты мне сможешь сделать? Да я тебя…
Договорить он не успел, рука зеленоглазого с крепко зажатым кулаком резко взлетела вверх, последовал сильный удар по лицу. Парень выпускает руку девушки и пошатывается, хватаясь ладонями за лицо. Кровь брызнула из разбитого носа, несколько алых капель упали на светлую блузку Сони. Она испуганно вскрикнула и отпрянула в сторону, с ужасом наблюдая, как и белоснежная рубашка незнакомца обрызгана каплями крови. Ещё секунда, Илья повалил парня на пол и начал избивать ногами. Толпа с визгом раступилась, парень на полу согнул ноги в коленях, прикрывая живот, а руками закрывая голову. Илью оттаскивали сразу трое парней, кое-как удерживали. Один из них, Лёха Смоленков, перекрикивая музыку, громко орал:
– Илья! Сдурел что ли?! Это же Евсеевский сынок. Да он за него тебя засадит!
– Плевать! Пусти! – неистово, как одержимый, вырывался Илья, так что удержать его нескольким парням становилось всё труднее. Илья скидывал с себя три пары крепких рук и рвался к своему противнику. В это время младшему Евсееву помогли подняться на ноги. Он, пошатываясь и прикрывая ладонью разбитое лицо и опираясь на подбежавших к нему приятелей, приехавших из города вместе с ним, медленно направился к выходу.
Илью ещё долго удерживали, давая возможность Евсееву и его приятелям уйти, и отпустили только тогда, когда их машина выехала со двора сельского клуба. Соня, напуганая этим стремительным жестоким нападением Ильи, поторопилась убежать домой в самом начале инциндента.
Илья, резко сбросив руку Лёхи Смоленкова, развернулся и быстрым стремительным шагом направился к выходу. В висках стучали кровавые молотки. Тук… тук… тук… И так безостановочно всё время, пока он шёл до дома.
Илья сел прямо на заледеневшую ступеньку крыльца и обхватил голову руками. Думать не мог, что-то решать – тем более. Только сидел и смотрел на дрожащие руки, на которых засохли капли крови. Илья с ужасом видел эти кровавые брызги на рукаве своей куртки. Кровь его брата… Его РОДНОГО брата. Того, кто при других обстоятельствах стал бы дороже любого друга, даже самого закадычного. Потому что брат – это всегда больше, чем друг. Это твоё второе я, а иногда даже более лучшая часть тебя.
Илья почувствовал, как его тело начала бить мелкая дрожь, а потом его вдруг лихорадочно затрясло, так, что даже зубы застучали мелкой дробью, заклацали друг