времен необычайно резок. От чисто палочной дисциплины времен Штейнгеля до методического воспитания кадет и гардемарин своей роты Завалишиным необычайно далеко.
Декабрист А. П. Беляев в своих «Воспоминаниях» рисует нищенскую жизнь статских преподавателей корпуса. Он упоминает о жаловании в двести рублей ассигнациями в год, платимом этим учителям. Несмотря на это, отозвался о том учителе, у которого он жил до зачисления в штат корпуса, как о человеке «весьма умном, даже ученом и философе». Этот бедняк-учитель до того берег свое платье, что никогда не притрагивался к нему щеткой. Телесные наказания процветали и при Беляеве, поступившем в корпус в 1815 году. Он говорит про своего ротного командира, что у него «первое и единственное наказание были розги». Он отмечает все-таки, что братья князья Шихматовы, бывшие в то время корпусными офицерами, телесные наказаний не применяли. При Беляеве, как и при Завалишине, физические наказания создавали спартанские нравы. Тех кадет, которые под розгами не кричали, называли чугунами и стариками. Последнее название было особенно почетным. Сражения между старшими гардемаринами (трехкампанцами) и младшими (двух-кампанцами) происходили и при Беляеве. Дрались стенка на стенку, храбрейшие вели за собой остальных. Корпусные поэты писали длинные поэмы в честь этих боев на корпусном дворе.
При Беляеве классы занимали много времени: четыре часа до обеда и четыре часа после обеда, причем ежедневно преподавалось четыре предмета. Таким образом, уроки продолжались по два часа. Об учителях он говорит, что они были оригинальные, хотя и хорошо знавшие свое дело. Об учителе математики П. И. Исакове Беляев говорит, что тот «преподавал превосходно». Другим хорошим учителем был А. Е. Воронин, преподававший историю так увлекательно, что в его класс приходили слушать воспитанники из других классов, где, случалось, не было учителя. По словам Беляева, учителя добросовестно выполняли свои обязательства и беспристрастно относились к воспитанникам. Таким образом, труды Гамалеи не прошли даром, и дело обучения в корпусе во вторую половину царствования Александра I было поставлено на совершенно другом уровне, чем при Екатерине II.
Во времена Беляева разные виды спорта были очень развиты в корпусе. Помимо городков, играли еще в житки – «один бил по очереди, один подавал мячик, третий стоял в поле и должен был поймать на лету мячик». Зимой катались на коньках, как и прежде.
Служба в корпусной церкви, по отзыву Беляева, совершалась благоговейно и благолепно. Пел хороший хор певчих. Хоровое пение было очень развито, причем пели не только духовное, но и светское. В этот период в корпусе было замечательное возрождение религиозной жизни благодаря иеромонаху Иову, о котором будет особо упомянуто в связи с масонством на флоте. Иеромонах Иов, «ревностный пастырь… овладел сердцами всех… По галереям корпуса за ним обыкновенно следовали группы кадет». По-видимому, деятельность этого иеромонаха в корпусе вызвала серьезный