место жительства в Израиль.
Что значила в то время формулировка: «выезд на постоянное место жительства» – объяснять не надо. С живым человеком прощались, фактически, как с покойником. Обрубались все контакты, все связи, все возможности к общению.
Несколько дней Владимирский упорно названивал по Геркиному номеру. Телефон отвечал занудливыми длинными гудками. В консерватории Райцер не появлялся. Разумеется, Юрий знал нескольких близких Геркиных приятелей из, так сказать, его еврейского круга. Но расспрашивать, задавать какие-то вопросы было и неуместно, и, пожалуй, даже как-то унизительно. «Старина, если Райцер не счел нужным информировать тебя сам – а ты ведь один из его ближайших друзей, – значит, так надо, значит, он считает это наиболее разумной позицией по отношению к тебе. Извини!»
Телефон откликнулся Геркиным голосом чуть ли не через три месяца:
– Юрка, спасибо, что позвонил.
– Что значит «позвонил»? Я вот уже несколько месяцев обрываю твой номер!
– Меня не было в Москве.
– А мама с папой?
– Они уже давно в Хайфе.
– А что у тебя?
– Ну так, возникли некоторые финансовые проблемы.
– Я могу помочь?
– Нет. Спасибо. Все уже разрешилось.
– А что, собственно?..
– Ну что… Скрипку из госколлекции у меня, разумеется, тут же отобрали. А я же не могу без инструмента, ты понимаешь. Купил за три тысячи какого-то неизвестного немецкого мастера середины восемнадцатого века, отличный экземпляр, должен тебе сказать. А когда пошел в Министерство культуры за разрешением на вывоз, мне этого неизвестного немца оценили в двенадцать тысяч. Папа, конечно, мне кое-что оставил, но не столько же. Вот и мотался по провинции с халтурами.
– Почему же ты мне не сказал?
– А ты что, уже миллионер?
– Ну нет, конечно, но что-то, как-то…
– Все, старик, этот вопрос уже закрыт.
– Герка, ты бросаешь консерваторию, уходишь от Когана?..
– Вот это больно. По-настоящему. Но, с другой стороны, он столько уже в нас вложил, что вполне пора начинать жить и собственными мозгами, и возможностями. А консерватория – это просто фигня. Обойдусь и без их бумажки. А если будет очень надо – так получу ее где-нибудь в другом месте.
– Так мы что, вот так вот: раз-два – и распрощались навсегда?
– Кое с кем, увы, да. Но только не с тобой, Юрок. Мир велик. Найдутся в нем точки, где мы с тобой еще неоднократно сможем пересечься. Если, разумеется, ты не будешь делать глупости и сумеешь остаться «для них» своим, благонадежным и, главное, «выездным».
– Герка…
– А поэтому, в надежде на будущие встречи на других, вольных и бесконтрольных широтах, давай сейчас не раздражать товарища майора. Как слышимость, кстати, товарищ майор? Все записали? Или что-нибудь надо повторить на «бис»? Юра, дорогой, еще раз спасибо за звонок, но, честное слово, ни звонить мне больше, ни тем более встречаться совершенно не нужно. Я уезжаю,