и с удовольствием на них откликнуться.
– Господин Райцер… – Обритая наголо голова атлетически сложенного парня, пробивавшегося поближе со своим микрофоном, скорее должна была бы принадлежать спортивному комментатору, а не музыкальному критику, но чего не бывает на свете?
– Ну вот опять! Мы же договорились! Как там любили заклинать в первые годы грядущего социализма? «Господа все в Париже!» А если честно, ребятки, я чертовски устал. Вчера репетировали почти до полуночи, сегодня в восемь утра – в восемь! – представляете, чего стоило уговорить артистов Лондонского королевского, вопреки всем столь священным и незыблемым в Британии профсоюзным законам, на столь раннюю репетицию, – еще раз встретились на часок, потом этот затянувшийся полет…
– Если не секрет, что именно вы репетировали? – вновь поинтересовалась все та же активная блондинка.
– Увы, пока секрет. Я, знаете ли, человек суеверный. И пока не вынес на сцену какую-то новую работу, предпочитаю не говорить о ней. Посему предельно кратко: очень, на мой взгляд, интересное и талантливое произведение очень интересного и талантливого молодого литовца. Вот что… Юрий Васильевич, у нас с тобой завтра репетиция с одиннадцати до двух? Ну, я думаю, о Бетховене и Чайковском мы с тобой сумеем договориться значительно быстрее, чем за три часа. Как полагаешь? – И, получив утвердительный кивок Владимирского, продолжил: – Значит, так: закончим репетицию к часу тридцати – и полчаса для прессы. Идет? До завтра.
Через ВИП-зал проскочили не задерживаясь. Чемоданы Райцера под присмотром Сережи уже были доставлены к машине.
– Ого! А не жарко тут у вас! – Бежевое кашемировое пальто Райцера выглядело весьма элегантно, но вряд ли подходило для московской зимы, особенно в такую погоду, как сегодня.
– А ты бы еще в летней распашонке прилетел. Забыл уже, что ли? Ладно, подыщем тебе какой-нибудь тулупчик.
– Прошу, Геральд Викторович! – Сергей распахнул дверцу. – Проверьте, пожалуйста, чемоданы.
– Спасибо, молодой человек! Черт с ними, с чемоданами! Куда они денутся? Они же с фирменными бирками. Печку, печку, скорее печку… Ну вот, вот. Уже получше. Кстати, Юра, кто такая эта блондинка?
– Какая блондинка?
– Ну эта, которая всё вопросы задавала.
– Райцер, ты неисправим.
– Ничего подобного. Давным-давно успокоился и остепенился. Но вот ей бы я с удовольствием дал эксклюзивное, так сказать, интервью. А остальные – так вообще шли бы ко всем чертям.
– Кажется, она работает на радио «Эхо Москвы».
– Ага, ага. Это интересно.
– Тебе удобно? Скрипку не хочешь пристроить на сиденье?
– Ни в коем случае! Всегда вожу ее вот так, зажав коленями. На всякий случай, если, конечно, не сам за рулем. Но у меня в машине есть специальные крепления сзади.
– Отличный футляр. В Японии заказывал?
– Обижаешь. У нас в Лондоне ребята тоже кое-что умеют.
&nb