(авторитарный), появляется тяготение, с одной стороны, к контролю над этой сферой жизни институтами самого государства, с другой – к идеологически-пропагандистскому решению проблемы. Отсюда появляются раскрываемость преступлений, близкая к 100 %, объявление об успехах в «борьбе с преступностью» (наркомафией, коррупцией и т. п.), а в крайнем варианте декларативное объявление об отсутствии явления как такового. Так, в СССР «не было» ни наркотиков, ни проституции, ни организованной преступности. Заметим, что противодействие организованной преступности затруднено еще и крайней ее латентностью. Если в начале– середине 90-х годов XX в. российская организованная преступность имела вид банд (команд, бригад), к середине 90-х – фирм и даже холдингов, корпораций, то в последние годы в результате симбиотического проникновения во многие социальные институты очень сложно отделить и выявить организованные преступные сообщества. Они похожи на «клубы». Что, например, объединяет выпускников одного университета? Они закончили alma mater в разные годы, по разным специальностям, заняты в различных сферах деятельности, занимают разное общественное положение, могут даже быть не знакомы, но все имеют диплом одного и того же учебного заведения. Также и с организованными преступными сообществами, только у них нет даже однотипных дипломов.
Механизмы взаимовлияния государства и организованной преступности различны. Ограничение социальных и частных инициатив неизменно ведет к возникновению нелегальных форм удовлетворения возникающего дефицита. Ярким примером служит «сухой закон» в США (1920–1932 гг.). Многие исследователи считают его отправной точкой в формировании организованной преступности современного типа в США. Возникает вопрос: ужесточение законов, расширение запретительной и репрессивной практики – элементы борьбы с организованной преступностью или же факторы, способствующие ее развитию? Многолетняя война с наркотрафиком во всех странах мира способствует развитию все более совершенных механизмов и технологий наркобизнеса.
Государство и организованная преступность как социальные институты проявляют множество сходных черт. Популярным определением организованной преступности является «государство в государстве». Говоря упрощенно, это так. Рассматривая взаимовлияние двух этих институтов более детально, можно отметить сходные функции и цели: «ведение войны» (защита своих границ), налогообложение (или рэкет)[116]. Строительство международных отношений государством ведется посредством переговорных процессов или же с помощью военных действий. Сходным образом ведет внешнюю деятельность и преступная организация. Незащищенные или же имеющие слабую защиту территории попадают под влияние более сильных «покровителей» или же поглощаются ими полностью. Происходит укрупнение структуры, а значит усложняются и развиваются системы управления.