на пояс, я нацепил помочи, без которых рисковал оказаться со спущенными штанами, проверил «Цербер» в кармане пиджака и спустился на первый этаж.
– И не забудь прибраться в спальне, – напомнил дворецкому, поправлявшему перед зеркалом бакенбарды.
– Ни в коем случае, виконт, – кивнул Теодор со столь невозмутимым видом, словно это не он валялся пять минут назад на полу с дырой в голове.
Впрочем, пробившая лоб пуля не самое худшее, что ему довелось пережить, точнее, не пережить. Аггельская чума убивала не столь милосердно, как пятнадцать граммов свинца и меди.
До иудейского квартала я добирался пешком. Шел без лишней спешки, заранее обдумывая свои дальнейшие действия, снова и снова подбирая слова и аргументы, которые помогли бы разрешить дело без кровопролития. Но надежды на подобный исход, если начистоту, уже не оставалось.
Инспектор Уайт никогда не останавливался на полпути, а я не собирался идти у него на поводу и ставить на кон чужой игры собственную душу.
Елизавета-Мария?
О да, инспектор прекрасно знал, как зацепить человека за живое. Но он совершил большую ошибку, решив, что вот так запросто сумеет заставить меня плясать под свою дудку.
И я через полу пиджака нащупал кобуру с пистолетом.
Еще посмотрим, кто кого. Еще посмотрим…
Цирюльня ожидаемо встретила меня запертой дверью. Я постоял на крыльце, наблюдая за повседневной жизнью местных обитателей, затем приоткрыл ворота и настороженно шагнул в узкий проезд между домами. Там снял темные очки и прислушался, но ничего определенного помимо доносившегося с улицы гомона не уловил.
Стало страшно. Страшно и очень одиноко.
Но ненадолго – тяжесть вытащенного из кобуры «Рот-Штейра» позволила взять себя в руки и вернуть уверенность в собственных силах.
Я нужен инспектору, а вот он мне – нет.
Маленькое такое преимущество.
На заднем дворе никого не оказалось. С пистолетом в руке я подступил к распахнутой настежь двери цирюльни и заглянул в комнату. Там – никого.
Наугад закинул в рот леденец, тот оказался лимонным. Единственный лимонный на всю жестянку; такое вот везение.
«Кислятина…» – поморщился я и осторожно переступил через порог.
Стараясь не шуметь, добрался до спуска в подвал и замер рядом, не решаясь двинуться дальше.
«Ты знаешь где», – гласила записка. Я и в самом деле знал; знал, но никак не мог заставить себя сделать следующий шаг.
Если мне и суждено умереть не своей смертью, это случится в подвале.
Откуда такая уверенность? Простое предположение. Не зря же я терпеть не могу эти темные норы…
Впрочем, внизу меня ждала Елизавета-Мария, а значит, о страхах можно было позабыть.
Вперед!
Я вытер носовым платком вспотевшее лицо и начал спускаться по лестнице, никак не пытаясь скрыть свое