что незачем было даже заносить его в список контактов по фамилии. Ведь только по имени называют самых задушевных друзей, так ведь? Гомер тоже никогда не записал бы друзей как «Саша Мартель» или «Лилу Гольдбер».
Его весьма раздосадовала мысль, что это может быть Поль Мартино, массажист, к которому мама ходила на консультации полгода назад из-за болей в плече. Но ведь этот курс был давно пройден… Однажды Гомер как ни в чем не бывало заметил маме, что этот тип то и дело посылает ей сообщения, по его мнению – слишком часто.
Изабель Пим это не слишком волновало. На его звонки она отвечала редко, иногда тянула пару дней, только потом набирая ответные эсэмэски: Гомер, хотя, разумеется, и не испытывал гордости за этот свой поступок, однажды все-таки порылся в ее смартфоне, забытом на кухонном столе.
А вот страница Поля Мартино на «Фейсбуке» предоставила Гомеру всю информацию, от которой впору было встревожиться: сорок два года, улыбчив, увлечения – экстремальные виды спорта, очень доволен своей внешностью, о чем свидетельствовало множество фоток и селфи, заполнявших почти всю его страницу. И еще неприятнее – разведен, отец шестнадцатилетнего парня.
После этого Гомер принялся тихо ненавидеть Поля Мартино. Если он задумал подцепить его мать, придется превратить жизнь этого типа в настоящий ад. Внешность благовоспитанного и тихого мальчика – лишь видимость, ибо он чувствует, что способен применить в случае необходимости тайное оружие: стать резким и напористым, показать непробиваемую холодность отчуждения и даже симулировать депрессию. – Гомер! Ты меня слышишь?
Мальчик вздрогнул, только тут увидев, что мама стоит над ним и уже несколько минут наблюдает.
– Да?
– Я подвезу тебя в школу?
Гомер не посмел ответить, что предпочел бы поехать на велосипеде, как обычно делал по утрам. Но в вопросе таилась и слабая надежда: они с мамой виделись так редко, так мало, и как же тут отказаться от возможности провести хоть несколько минут вместе, даже молча или обмениваясь безнадежными банальностями. – И кто же тебе шлет столько эсэмэсок? – спросила она, когда они отъехали от дома.
– Никто… То есть, я хотел сказать, Саша… и Лилу, – поправился Гомер.
– О-о, значит, вам есть что сказать друг другу!
Услышав сигнал смартфона, Гомер отвернулся к окну и нехотя стал разглядывать проносящиеся мимо улицы. Смартфон в кармане так и ерзал, хотя он и предупредил друзей, что все посланное им ночью объяснит при встрече.
Его трясло от нетерпения. Как назло, дорожные работы затрудняли движение, и драгоценные секунды были по-глупому потеряны.
Наконец мама припарковалась у школы за две минуты до начала занятий.
– Спасибо, мам, хорошего дня! – воскликнул он, стремительно выскакивая из машины.
– И тебе, большой мой мальчик, учись как следует.
Гомер ничего не ответил. Сказать по правде, мать не замечала, что скоро конец года и никто сейчас не трудится в полную силу. Кроме разве что мсье Лыса, учителя истории и географии, считавшего