побежал вперёд по лесу. А надо сказать, дикий лес начинался прямо во дворе нашего нового кирпичного пятиэтажного дома. Вся наша улица пятиэтажек была только что построена у кромки практически тайги. Там кто только ни водился в чащах. Даже рыси. Но мы не боялись и очертя голову кидались в лес как в манящую прорубь.
Вот и в этот раз я преданно потрусила за папкой, стараясь не отстать, да где там! Он на лыжах просто летал! Был чемпионом завода.
Вот лыжня окончилась, и мы пошли прямиком по снежной целине. Папа закладывал большие круги вокруг меня, чтобы не замёрзнуть. А я сосредоточенно сопела, неуклюже перебирая ногами по снегу. Время от времени он показывал мне:
– Гляди, это заяц пробежал… А это лиса за ним, видишь следы?
Я старательно разглядывала в ярком сиреневом лунном свете на свежем снегу тёмные ямки следов, уложенные геометрическим узором.
Как интересно! А ночной зимний лес совсем не страшный, он более уютный и как будто ободряет, уговаривает :
– Не бойся, я тебя закрою от беды, только отвори душу и стань частью меня! Мы вместе, мы едины…
Я вдруг услышала этот призыв и доверилась лесу… Сознание моё расширилось как будто облако, дальше, дальше… Я уловила полёт бесшумных крыльев совы, поняла, как тепло и хорошо ёлочкам и сосенкам под снеговой шубой, и внезапно откуда-то узнала, что под этим сугробом в норе спит ежик. Удивительное чувство сопричастности охватило меня.
Более никогда в своей жизни я не боялась ночного леса, наоборот, с той поры меня манит мягкая тьма и покой чащ…
Да я опять отвлеклась.
Мой папа сам был очарован необычным видом подлунного леса, где мягкие линии сугробов и скруглённые очертания хвойных деревьев были разлинованы сиреневым сиянием, щедро льющимся с небес.
Всё было сказочным, резкие тени заставляли предположить, что уж теперь-то вот за этой сосёнкой спрятался шишига! Да вот же корявая тень от его носа, принюхивается он, что ли? От нас прячется? Нет, просто заснеженная ветка колышется. Убежал?
Ну нет нигде шишиги!
Наконец поиски утомили нас, и папа решил, что пора обратно.
Да понял, что не рассчитал. Слишком мы далеко зашли.
А я поняла, что дико устала. Просто смертельно.
Тут я стала столбом как упрямый осёл и заявила, что никуда не пойду. Ни вперёд, ни назад.
Мой папа запаниковал.
Ночь, зима, мороз за двадцать градусов и всё суровее… Изо рта при дыхании пар валит, как из топки хорошего паровоза!
Путём сложных переговоров папка добился согласия, что я поеду, держась за его палки, как на упряжке. Сцепив наши палки, он побежал, таща меня на буксире. Я слышала, как он пыхтел. Было ему нелегко.
Проехав так немалое расстояние, я расслабилась и потеряла координацию.
Бах!
Это я свалилась вверх тормашками в какую-то снежную бездонную пропасть… Лежу в снегу, в глубокой яме, на спине, разглядывая набитый звёздами небосвод и огромную