посмотрела ей в глаза. Очевидно, что я не могу ей сказать всю правду. Но и соврать не могу, она почувствует. Слишком проницательная, она единственная в комиссии не поддалась на моё очарование. Бабуля не так проста, ой не проста.
– Вы правы, я здесь не ради учёбы, – призналась я и увидела в её глазах удовлетворение, – я натворила дел с непростыми людьми, и академия – единственное безопасное место. Клянусь, моё пребывание здесь никому не грозит опасностью.
Леди Эвелин помолчала некоторое время, внимательно разглядывая моё лицо. Но я сказала правду, пусть не всю и смешала всё в одну кучу, но правду, и она это как-то почувствовала, её напряжённое лицо немного разгладилось.
– Я вам верю, мисс Шин, – наконец сказала она, – но я чувствую, что вы мне что-то недоговариваете. Но тем не менее, уговор есть уговор. Я не буду препятствовать вашему пребыванию в Делатуре, но не ждите спуску. Буду требовать больше остальных. Вы мне по-прежнему не нравитесь.
Вместо ответа я мило ей улыбнулась, думая, что наши чувства взаимны. Леди Эвелин кивнула мне на выход, и я поспешила удрать. Но у двери она меня окликнула. Я нехотя повернулась.
– Мисс Шин, держитесь подальше от Ксана, – проговорила она, – я буду за вами наблюдать.
– Кажется, вам стоит говорить это не мне, – ответила я, – от меня это теперь не зависит.
И вышла. Не зависит, ведь я зачем-то нужна этому мужчине, и он ясно дал понять, что соскочить у меня не выйдет. Либо я буду добровольно делать то, что ему надо, либо он заставит. Мои пальцы сжались в кулаки. Почему я всё время попадаюсь в лапы мерзавцев? Только вырвусь из одних, так попаду в другие.
Роль жертвы – немного не моё амплуа. И если обстоятельства отводят мне эту роль, то я становлюсь сценаристом и переписываю сценарий моего персонажа. Например, после разговора с леди Эвелин я решила взять ситуацию с Ксаном за жабры. И распутывать этот клубок нужно было с конца. А кончиком оказался гадёныш Рэнди Войс.
Женский пансион – это не райское место, где аристократок-бастардов учат прекрасному, высокому и светлому. Это женский коллектив, где девочек с мала учат, что жизнь не пряник, а кругом много гадюк. И одни и те же девочки могли мило ворковать на репетиции чаепития, демонстрируя безупречные манеры, а потом подраться с недавними соседками по столу из-за какой-то колкости.
Я драться не собиралась.
– Рэнди! – позвала парня, весело улыбаясь, – друг мой!
Однокурсник съёжился и попытался сбежать. Но мои зубы уже сомкнулись на его шее. Метафорически. Мы были в столовой, кругом были люди, поэтому я улыбалась и шла напролом. Рэнди пятился, наткнулся на стул и чуть не упал. Я быстро приблизилась и усадила его, больно вонзив ногти в его плечи.
– Поговорим, Войс? – улыбка стала оскалом, не обещающим ему ничего хорошего.
– Слушай, если ты из-за того вопроса, то прости, я что-то напутал, – залепетал он.
– Нет, ты не перепутал, друг мой, – ворковала я, заходя ему за спину, наклонилась к его уху, – что ты за это получил?
– Что? – дёрнулся