собрались за праздничным столом на все той же кухне – и даже папа, который впервые за много месяцев приехал не в костюме, а в обыкновенных джинсах, свитере и куртке на пуху. Так он казался гораздо моложе, весь вечер заразительно смеялся, травил анекдоты и байки, в общем, был настоящей душой компании, в чем, конечно, была заслуга Кристины, которая тоже вместе с папой весь вечер смеялась, веселилась и даже пела со странным, так и не ставшим привычным уху Андрейки заунывным акцентом.
Воскресенье выдалось очень тихим и каким-то необыкновенно радостным. По крайней мере, Андрейке так казалось. Ему вчера так толком и не удалось повоевать с Кристиной, а сегодня почему-то и не хотелось. В квартире царило умиротворение. Когда он проснулся, рядом никого не было. На плите стояла дежурная кастрюля с еще почти теплой кашей, в холодильнике – сыр, масло, а на столе – круглая булка хлеба с броским названием: «Московский полубоярский». Андрейка, не спеша, позавтракал, уткнувшись носом в книжные страницы, и вдруг, неожиданно поймал себя на мысли, что ему хочется пойти покататься с горки. Он рассеянно смотрел на книгу перед собой и не знал, что с ней делать. Потом неуверенно закрыл ее, проверил, есть ли у него ключи от входной двери, оделся и вышел на улицу.
Ярко светило солнце, возле дома чувствовалось оживление. Было десять часов утра. Народ целыми семьями (взрослые плюс по одному-двое-трое детей) целенаправленно двигался по направлению к Андрейкиной школе, в которой был открыт избирательный участок номер шестьсот шестьдесят шесть по городу Москва. Первым делом Андрейка заглянул к деду в «ракушку». Странно – но того на месте не оказалось. Как потом узнал Андрейка, сегодня дедушка исполнял важное партийное поручение – он возглавлял группу наблюдателей на нескольких избирательных участках и зорким соколом высматривал возможные подтасовки, нарушения и несуразности, которыми, как известно, всегда славилась отечественная избирательная система. Но мимо дедушки и мышь не могла проскочить незамеченной, и поэтому за исход выборов на вверенном ему театре боевых действий можно было не опасаться.
Андрейка поискал глазами ближайшую горку, не нашел и, вспомнив, что на территории школы есть такая – совсем недавно залитая – решил, что там ему как раз сегодня и место. Теперь нужно было найти картонку или фанерку, чтобы быстрее скользить. Тут-то дедушкино мебельное производство оказалось весьма кстати. Неподалеку от его «ракушки» стояли мусорные баки, в которые он постоянно понемногу сгружал отходы древо-пилообрабатывающей промышленности, и где можно было в любой момент разжиться необходимым транспортом для скатывания с ледяных гор. Иногда даже здесь оказывались куски линолеума! В общем, вскоре Андрейка вместе со стойкой неорганизованных, таких же, как и он сам, малышей, катился вниз, пинал ногами всех, кто подвернется, сам получал в ответ тычки и удары, визжал и размахивал руками. Ему было хорошо, и время летело быстро и незаметно.
Горка была обустроена таким образом, что с нее открывался прекрасный