времени, – крикнул с запальчивостью товарищ офицера.
– Ого! Тут, кажется, все против меня, – сказал Яга. Но увидев красную ленточку в петлице одного из молодых людей, спросил его, – вы, кажется, военный?
– Да, я офицер, и готов стать к барьеру, если только вы сочтете возможным драться с офицером, который собирается сбросить эполеты и сделаться купцом и компаньоном торгового дома улицы Шарло.
При этих словах гнев молдаванина исчез моментально, лицо его приняло ласковое, даже заискивающее выражение.
– А-а, – я должен был догадаться, кто вы. Еще на пароходе из Дувра в Кале и подслушал невольно ваш разговор с товарищем, – вы господин Альфред Булишар.
Князь протянул свою широкую руку тому, с которым только что ссорился, но Альфред не пожал этой руки и ответил сухо:
– Князь Яга, вы видите, что я узнал вас, прошу оставить меня и моего друга в покое, вы отправляетесь в Париж для удовольствия, а мы по работе, так что нам делить нечего.
Потом, не обращая больше внимания на молдаванина, молодые люди стали разговаривать между собой, а князь, пробормотав какое-то проклятие, откинулся назад и задымил сильнее прежнего.
Через несколько минут, поезд остановился и кондуктор принялся кричать на платформе:
– Булон, Булон! Десять минут остановки!
Дилон выскочил из вагона, желая использовать десять минут для своих дел.
Полицейский агент не заметил было, как исчез тот, за которым он следил, но потом бросился за ним и заметил его вскоре у багажного вагона. Мошенник стоял и преспокойно курил сигару, а при приближении Сторера он и не подумал скрыться от него, а, напротив, подошел к нему и предложил сигару.
– Вы курите, не правда ли? – спросил он, – здесь не нужно просить позволения.
Стореру показалось забавным воспользоваться любезностью вора, и он взял себе сигару, которую закурил о зажжённую Дилоном спичку.
– Какая, однако, прелестная вещь – прогресс, – рассуждал вор, прохаживаясь по платформе с полицейским, – в былое время такие господа, как вы, мистер Сторер, одевали таким людям, как я, без всяких церемоний кандалы на руки, – а теперь мы разъезжаем комфортабельно в первом классе и раскуриваем гаванские сигары, вот он – настоящий золотой век…
– Приберегите вы свою философию для себя, – прервал его сердито Сторер.
– И вы поберегите меня, господин директор полиции! – с веселым хохотом возразил ему Дилон, причем пробормотал себе под нос: «а если бы ты знал, дурацкая твоя голова, что, закуривая мою сигару, ты сам же подал сигнал моим молодцам, чтоб они принялись за работу в багажном вагоне, – как бы тебя передернуло! Разве это не поэзия, – воровать так ловко, под самым носом тайной полиции? Сам дьявол захлопает в ладоши!»
Пассажиры уселись на свои места, и поезд помчался дальше, а нам нужно вернуться к мошенникам, разместившимся в вагоне третьего класса.
Был час ночи, когда