свою мысль до девушки, чтобы она адекватно отреагировала. Помолчав некоторое время, он посмотрел ей прямо в глаза, увидел в них нетерпение и понял, что лучше всего сказать все напрямую.
– Я хочу нарисовать вас.
Франц устало ввалился в мастерскую, где застал Антуана, бешено играющего на скрипке. Услышав скрип двери, он обернулся, затем посмотрел на свою скрипку в руках и закричал.
Франц ошарашено уставился на него.
– Что за…
– Ты пришел в самый неподходящий момент! Я упустил его! Я упустил этот проигрыш! О боже, какой это был переход! Я несколько часов пытался до него дойти!
– Все, успокойся, – рявкнул Франц, у которого уже начинала болеть голова от истерического монолога Антуана. – В следующий раз просто скажи, когда тебя нужно оставлять одного, я где-нибудь погуляю.
– Да… да все нормально… Я успокоился… Извини, я просто действительно долго искал нужный проигрыш.
– Ничего, я понимаю, – ответил Франц, присаживаясь на свою кровать. В голове у него мелькнула мысль, что неплохо было бы сесть в кресло, но его здесь не было. Надо купить кресло.
– Как поход в редакцию? – спросил его Антуан.
– Я оставил Надежде свои работы. Несколько произведений. Приятная женщина. Думаю, она их оценит. В среду нужно будет узнать ее вердикт.
– У тебя все получится. Я тут почитал несколько твоих романов. Они восхитительны.
– Когда ты успел?
– Сегодня. Я быстро читаю.
– Ты, наверное, пропускаешь описания.
– Эмм… да.
– Это большая ошибка. Так ты никогда не постигнешь всей глубины произведения и его авторской индивидуальности.
– О боже, не начинай. Для меня главное – сюжет.
Дверь открылась, и в комнату деревянным шагом вошел Александэр. Не заметив соседей, он проплыл к своей кровати и рухнул в нее лицом вверх. Несколько минут он смотрел в потолок, не откликаясь на вопросы Антуана, все ли с ним хорошо. Затем он медленно поднялся и сел.
– Нет, – ответил он. – Все плохо.
– В чем дело? Что-то случилось в университете?
Александэр помолчал некоторое время и затем рассказал им про то, что было на паре по социологии.
– И ты прямо так ее и спросил? – удивился Франц.
– Да…
– А я тебя недооценивал, Пикассо, – усмехнулся Антуан. – И что она?
– Переспросила меня. Я повторил. И затем ее взгляд изменился.
– Она рассердилась?
– Нет… что-то другое… это был совсем другой взгляд… не то, что я хотел нарисовать.
Александэр уставился в стену, словно вспоминая ужасные вещи.
– Ну, так что было потом?
– Потом? Она предложила поехать к ней. Чтобы я мог ее нарисовать.
– Так… – протянул Антуан, медленно поднимаясь с места.
– И там мы с ней…
– С ума сойти! – радостно завопил Антуан, отбросив скрипку