с плеч и сапоги с ног. На остальное не было времени.
– Посторожи! – крикнул Неждане и рухнул на колени, оборачиваясь.
Не было у восьмерых мужиков шансов перед шестью мертвяками. Да еще кто-то седьмой хохотал, сидя на телеге и в битве не участвуя.
«Досмеешься сейчас!» – обозлился Волшан, превозмогая ломоту в костях. Его зверь рвал глотку радостным воем. «Это – да. Подраться ты любишь», – успел подумать. Человечьим мыслям в волчьей голове всегда было тесно.
Мир замедлился. Мертвяки неуклюже двигались по торжищу, гребцы – только они еще и стояли на ногах, да и то не все – вяло отмахивались своими ножами да палками. Трудно убить того, кто уже мертв. У Волшана время быстро бежало, а остальные только начали переваривать случившееся, оборачиваясь, когда он выскочил из кустов. На ходу разорвал ближайшего к нему мертвяка пополам и запрыгнул на телегу. Под его весом она качнулась и накренилась вбок. На землю соскочила тень, белая и быстрая как молния. Волчьи уши резанул высокий визг, аж шерсть вздыбилась. Она – а это была девка – белая-белая, со страшными провалами черных глаз и ртом, больше напоминавшим клыкастую пасть, – метнулась прямо к морде Волшана, целясь в глаза длинными когтями и щелкая длинными зубами.
За спиной что-то происходило: громкий рев, вой, но оборачиваться было некогда. Упыриха оказалась скользкой, как рыба, и верткой, как ящерица. Она плясала вокруг оборотня, полосуя шкуру когтями, нет-нет, да кусала до мяса, пытаясь присосаться. И тут его спину прошило железо. Один из гребцов напал на него сзади. А чего еще было ожидать? Волшан взъярился, развернулся, чтобы отмахнуться, но нападавший куда-то пропал. Тогда оборотень навалился на нежить грудью, рискуя остаться без глаз. Голову ей оставил на месте, а вот руки оторвал по самые плечи. А потом и ноги перекусил, чтобы не уползла далеко. С ней стоило поговорить. Позже.
На торжище творилось ужасное. Светло-серая волчья шкура мелькнула за телегой, добивая кого-то из живых. Двое мертвяков отупело топтались среди тел в центре площадки, свесив полусгнившие руки.
«Дура!» – мысленно завопил Волшан и метнулся к волчице, но не успел. Живых на поляне не осталось. Яростно набросившись на мертвяков, он вмиг разделался с обоими, раскидав головы по сторонам, и прыгнул на свою попутчицу, прокусив ей холку до костей.
Она мгновенно легла. Подвывая и дрожа, покорно подставила шею…
– Дура! Что наделала! – захрипел он, обернувшись и кидаясь на голую девку с кулаками. – Я велел ждать! Ты же днем не оборачиваешься!
Она рыдала и тряслась, красная от крови – чужой и своей, выступавшей из рваной раны над плечами.
– Их мн-ного, ты – од-дин. Я – защитить! Не знаю, как обернулась. Как тогда, в Змиеве-е-е…
Его скрутило от злости и вида растерзанных тел. Нежить неплохо порезвилась – кроме гребцов с перевоза, тут были простые селяне: мужчины и несколько женщин… Все они теперь оказались мертвы. Волшан, пылая яростью, обернулся к тому, что осталось от упырихи. Обрубок белого тела извивался на земле,