Рашисом себя, Юда вспомнил о справке, которую всё ещё держал в руках старший лейтенант. Справка! Справку, конечно, жаль! С ней он чувствовал себя уверенно. Но, может, и в самом деле – лучше на фронт, чем ждать, пока арестуют и расстреляют? По закону военного времени. В этот раз обошлось: вызвали по другому поводу, а что будет в следующий? И когда это может случиться? Да хоть завтра. Тогда лучше в армию – в конце концов, ловкому человеку и там можно устроиться. Устроился же он у Андерса.
Те же аргументы Юда привёл вечером Риве. Вначале он молчал о том, что Рашис в Илецке. Зачем вызывали? Потому что по всей стране разыскивают уроженцев Литвы для мобилизации в Литовскую дивизию. Но поскольку Юду призвать не могут – есть медицинский документ – ему предложили вступить добровольцем. Завтра утром он должен быть в военкомате.
Глаза у Ривы покраснели, и она, словно что-то чувствуя, спросила:
– А с кем ты разговаривал?
Интуиция подсказала Юде, что темнить нельзя. Надо говорить правду.
– С твоим знакомым. Антанасом Рашисом.
– Антанас? – Какая-то новая, странная интонация, появившаяся в голосе Ривы, смутила Юду. – Он здесь? Зачем? Что ему нужно?
Это был совершенно лишний вопрос, ибо Рива прекрасно знала, что нужно Антанасу. Её тоже удивил собственный изменившийся голос, но она сразу же нашла объяснение: Рашис непременно её разыщет, начнёт домогаться, а Юды не будет, он уходит на фронт. И всё же почему она так разволновалась? Разве она не поставила преграду, не сказала себе, что после пережитого в Каунасе никогда не сойдётся с литовцем? Даже если он спас ей жизнь. И, несмотря на это, Рива часто вспоминала ту ночь, когда Рашис вывел её и Рафика из гаража и усадил в грузовик. Убеждая себя, что никогда не согласится на союз с бывшим одноклассником, она старалась забыть, как хорошо и спокойно ей было рядом с Антанасом, как взволновало его признание и как она долго проплакала в эшелоне после того, как они расстались в Риге. Связь с Юдой должна была избавить Риву от мыслей о Рашисе, но они упрямо возвращались, эти мысли. Да, Юда нравился Риве, но Антанас вызывал в ней совсем другие чувства, волновавшие и пугавшие одновременно, и, узнав о том, что Рашис в Илецке, она поняла, что свидание с ним неизбежно и что она ждёт и хочет этого свидания, напрасно стараясь убедить себя в обратном. Занятая своими переживаниями, Рива забыла о Юде, и в себя её привёл его негромкий спокойный голос:
– В восемь утра нужно быть в военкомате. Помоги собрать вещи.
– Значит, ты уже всё решил? А как же я?
Даже Риве Юда не мог признаться, что согласился пойти на фронт прежде всего из-за страха расплаты за свою коммерческую деятельность, который пересилил в нём страх быть убитым в бою. Поэтому он ответил, стараясь придать голосу решимость:
– Я должен отомстить за свою семью.
– Ты? – с сомнением переспросила Рива. – Какой из тебя солдат, Юда? Тебя же сразу убьют.
Юда не поверил ушам. Рива слово в слово повторила то, что в своё время ему