к нему. В натопленном помещении старший лейтенант снял свой финский пуловер, и Золотая Звезда виднелась из-под расстёгнутой шинели.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться! Товарищ полковник, двое суток из леса выходили, сил никаких. Закурить бы, товарищ полковник…
Полковник опешил от такого обращения никому не известного старлея, но, покосившись на звезду Героя, вытащил портсигар:
– Курите. – И пока Игнатьев прикуривал, полковник пристально вглядывался в его лицо.
– Майор Игнатьев? Четвёртый механизированный корпус? Подо Львовом служили?
– Так точно, товарищ полковник, – удивился Игнатьев, не узнавая говорившего. Тот, как видно, не спешил представиться и скосил глаза на петлицы:
– А почему старший лейтенант? Что случилось?
– В звании понизили, товарищ полковник.
– Так. Понятно. Ты, майор, – он упорно продолжал называть Игнатьева майором, – меня узнать не пытайся. Важнее то, что я тебя узнал. Ведь ты у нас в корпусе знаменитостью был. Герой Советского Союза. Маневры сорокового года помнишь? Лихо ты в тыл противника зашёл. Генерал Власов тебе тогда личную благодарность вынес. Сам видел, как он приказ о тебе зачитывал перед строем. А здесь что делаешь? За что тебе шпалы сняли?
Выслушав недолгий рассказ бывшего майора, полковник задумался. Потом, видимо что-то решив, произнёс:
– Я сейчас на Волховский фронт еду. Назначен во Вторую ударную. Хочешь – возьму тебя с собой. А с головой что? – спросил полковник, указывая на наложенную Эсфирью повязку.
– Да мелочь. Царапнуло.
– Ясно. Ну так как?
– Мне тут велели ждать…
– С ними я договорюсь. Соглашайся, а то не посмотрят, что герой. Загонят в пекло.
Последнее замечание говорило о том, что полковник либо идеализирует положение Второй ударной армии, либо не имеет о нём ясного представления.
– Я не один, товарищ полковник. Эти, – Игнатьев кивнул на сидевших не шелохнувшись Михаэля и Эсфирь, – со мной.
Полковник заинтересованно посмотрел на Эсфирь.
– Она кто?
– Военврач, товарищ полковник.
– Одобряю выбор, – усмехнулся полковник, пристально глядя на Игнатьева, – а паренёк этот?
– Замполитрука, еврейчик. Но вы не смотрите, товарищ полковник. Медаль у него. Под Москвой, говорят, отличился.
Ещё раз оглянувшись на Михаэля и Эсфирь, полковник отвёл Игнатьева в сторону.
– А я и не смотрю, Игнатьев. Какое мне дело до того, у кого конец обрезан, а у кого – нет. Ладно. Беру всех с собой. Задача у Второй ударной грандиозная: прорыв блокады Ленинграда. Представляешь размах? Да, вот ещё что, – понизил голос полковник, – слух прошёл: генерала Власова на Волховский переводят, так что вместе с нашим командиром воевать скоро будем. Впрочем, я тебе ничего не говорил, а ты ничего не слышал. Возьми у ребят документы и свои давай.
На следующее утро Михаэль, Эсфирь и Игнатьев во главе с полковником выехали во Вторую