Лжи“, которому служит злой „родственник“. Ибо в дуалистическом нравственном уставе нет соглашения. Тот, кто благоволит злу, подобен злу, и друг добра подобен самому добру; так повелел Господь».
7. Затем, как это часто бывает в других местах, он обращает свои мысли к внешнему символу как к знаку внутренней благодати, к священному Огню, без которого у обрядов не было бы никакой помощи, чтобы устремить взгляд или поклониться, и он спрашивает вопросом глубокой преданности: «Кого они поставили мне, как укрепителя в этих бурях, кроме Тебя и Твоего символического пламени?». Но даже здесь он называет с ними Добрый Разум и Порядок.
8. «Но, – продолжает он, – пусть тот, кто разрушит мое поселение, обнаружит, что все влияние и сила соединились для его гибели; пусть все удерживает его от процветания, и пусть ничто не удерживает его от беды».
9. Таким образом, он призывает ведущего помощника, который может помочь ему возвеличить Ахуру не только в празднованиях, но и во всеобщем продвижении священного «дела», которое следует за «примирением» Ахуры.
10. Словно для того, чтобы предотвратить разочарование тех, кто слышит его собственное излияние горя, он заявляет, что никогда не оставит тех немногих верных, которые следуют за ним; он пойдет с ними на саму «ужасную проверку», словно чтобы помочь им пройти последнее из испытаний.
11. Но «нечестивые», явные или скрытые, не должны разделять этих надежд; их совесть, всегда безжалостный палач, проклянет их, когда они попытаются пройти «Мост Суда»; и сброшенные с этого узкого пути, они попадут в «вечный» ад.
12. Их уничтожение, однако, еще не решено; есть надежда не только для соплеменников Ахуры, но и для язычника, и не только для «чужого», но и для туранского врага, само имя которого было синонимом страдания. Если даже они покаются, они могут быть благословлены; а некоторые уже обратились. Обращенное племя Фриана (Fryâna) предложило много благочестивых прозелитов. Они будут помогать в праведном порядке вместе со святым народом, и Бог будет обитать с ними.
13. Риторически называя себя в третьем лице или же представляя какого-либо второго оратора, назвавшего его имя, он все же может предложить свою награду всякому государю, который все-таки придет со своими слугами на его сторону, не сдерживаемый многими отказами, с которыми он столкнулся, ни разочарованием из-за скудного числа его отрядов; и эта награда еще может быть действенной, чтобы побудить к самоотверженной помощи, ибо в дополнение к тому, что было сказано, он мог объявить духовную жизнь от Ахуры уделом каждого верного последователя, а вместе с ней и будущее богатство. И он должен объявить этого истинного рекрута хорошим товарищем по службе.
14. Здесь имеем то, что кажется вопросом, произнесенным кем-то из толпы или просто риторически брошенным: «Кто этот друг, этот могущественный помощник, которому предлагается такая награда и за такую услугу?» Заратустра называет