Оное есть только для души, как уникальное явление красоты, оттенок характерный личности и общении с живым. Такова природа познания, в коей мы видим только то, что оказалось в процессе распада. Нет разрушения – нет познания. Палка из положения вертикального равновесия начала падение – мы понимаем, что было первоначально равновесие по вертикали. Если палка не падает, то законы кинематики её «не видят», ибо оная им в состоянии равновесия не подчиняется. А точнее подчиняется, но весь функционал кинематического корпуса сведён к нолю, в границах коего нам даже не понятно, что именно перед нами. А может быть это не палка совсем.
Этот межзвездный вакуум представлен чувственной пустотой, но на самом-то деле, не пустота, а живое тело, в коем вовсю клокочет бурливая динамика прекрасного – не тронутая жизнь. Как только эта пустота разрушается, так сразу предстаёт перед нами как чувственно распознаваемая реальность – мы видим Звезду. Ведь на Солнце, как раз идут процессы распада. Также как и на всех звездах вселенной. Причем сам по себе распад – это реальность. Мы видим (распознаем) эти материальные вещи только потому, что в них тоже идут процессы разложения атомов на составляющие (хотя и медленное), из-за чего возникает этот радиоактивный фон.
Таким образом, пустота (личностный оттенок центра всей природы, ибо, как мы выяснили пустотой сие является только лишь в одном случае, если «яблоко» живое, то есть может бороться с микроорганизмами) заявляет о себе только в деле (эн + ерго = в деле). А так-то пустота – это такое характерное для жизни и в данном срезе мировосприятия имя спящего исполина. (Вот тут можно сделать научное открытие, о котором ныне спорят физики.) Оный может проснуться и мы узнаем о нём в делах его. Перед нами ещё одно определение об энергии. Но исполин в деле и он же на отдыхе – это одна и та же, то есть живая личность. Просто смертью мы называем перемену форм: была одна форма, когда он спал, а потом оная умерла и появилась другая, и вообще он начал какие-то передвижения. Энергия переходит из одного состояния в другое, оставаясь той же и при этом оная вечна. То есть под словом «Вселенная», то есть «всё есть лень», древние вкладывали очень глубокое учение – это всё есть сон, от которого пробуждается исполин (Звезда). Таким вот образом, рассуждая о природе познания, мы раскрыли азы древней веры славян. Ведь перед нами очевидна идея, коя раскрывается смысловыми синонимами, пришедшими в современность из древности. Но нам важно заметить, что чувственное познание – это только лишь сфера человеческого мировосприятия, причем одна из множеств.
Свои суждения мы перевели в область антропоморфности научного анализа не случайно. Почему? Всё дело в том, что наука должна нести радость. Так как нам, кроме радости телесной (оргазма) во время супружеской близости ничего не известно, то очень сложно понять цель веры. А между тем мир един и законы счастья в нём идентичны во всех оттенках, во всех гранях, во всех проявлениях, во всех сферах мироздания. Хоть речь идёт о ничтожности радости