хочет рассказать, поделиться своими мыслями, ищет формы свидетельств о Боге в своей жизни и пути к Нему. Он жаждет восстановить семя тех, с кем жил когда-то и ради этого он хочет жить долго. Тот, кто воспринял его поучения, выжил и продолжает дела дедов, обогатив их теперь уже своим личным опытом, передает его по наследству потомкам, кои продолжают улучшать этот опыт.
Все в мироздании родилось только как утверждение живого и как его производное одновременно. И, только как утверждение живого, не утратило своей актуальности во всех смыслах и осталось в бытии. Благодаря тому, что утверждает живое (во всей полноте этого слова, ибо жизнью надо назвать и радость в чистом виде), каждая фибра бытия имеет вечность и преемственность. Вне этого плана во Вселенной ничто не может иметь бытие.
Основная мысль этой книги. Всякое учение и с ним всякий мир рождается из недр именно любящего своих детей отцовского сердца. ***Всякое учение, каким бы крайним оное не было, в конце концов сообразуется с чаяниями и интуицией любящего сердца отца. В противном случае, обречено на отчуждение. То есть обязано привести личность к покаянию, к смирению перед любовью и волей отца. И только ради этого оное имеет право быть. Есть любящее сердце отца – будет жизнь и будут новые учения у него о себе, о своей любящей душе и о своем полном опасностей победном пути к Богу. Любящее сердце отца хочет и должно полностью контролировать чад своих, кои неизбежно постоянно задают вопросы в соответствии с новыми открытиями и новым опытом освоения Вселенной. Открытия в науке – это хорошо, но только в одном случае, если они укрепляют доверие к сильному духовному авторитету в этом народе. Это как нож, которым удобно производить какие-то работы в хозяйстве, если он на своем естественном для общей радости месте – рукоять лезвия в ладони. Но оный может быть инородностью в живом теле, если покушается на добрые отношения отцов и детей. Таким образом, перед нами стоит нелегкая задача: отеческая правда жизни со своим любящим сердцем должна проникнуть во всё и даже в глубины мироздания, в коих ныне погружен научный анализ в том же числе. Отеческая любовь должна верховодить в глубинах миропонимания и научного прогресса, чтобы продукты человеческой научной деятельности не оказались там, где они становятся инородным телом в естестве живого. Трудно такое принять ученому, а придется – он должен идти к людям не со своими форматами мысли, а через отеческое понятие о мире и в согласии с его волей, чтобы утверждать живое даже там, где жизнь невозможна. Этот вопрос очень важен, ибо речь идёт об освобождении русского народа. Освобождение – это не свобода от колонизаторов, а свобода от всего противоестественного живому, от собственного самодурства. Если сам не можешь вписаться в окружающее Царство Небесное, то сие болезнь собственного ума. Здесь речь идёт о перекосах и многочисленных перегибах, от всех форм инородных крайностей, из-за которых народ сам для себя становится инородцем.
Древность от нас никуда