в город. После этого обычно дружелюбный, общительный мальчуган стал замкнутым.
Первый год выдался тяжким, но постепенно Арен с братьями сумел наладить хозяйство, приобрели корову – по меркам деревни семья называлась зажиточной, если имела бурёнку.
Но взгляд мальчика изменился. В нём уже не было искрящей, бесшабашной весёлости, детской наивности и простоты, только странная диковатость и отчуждённость.
Он стал резким, мог без причины затеять драку со старшими парнями, а бился ожесточённо, до последнего, пока не брал верх, удовлетворившись лишь разбитым лицом и красными соплями соперника, словно жестокость помогала ему заполнить пустоту и злобу внутри.
– А я хочу сказочку-у-у, – подала голос курносая девчушка, которая ещё недавно заразила всех игрой в волшебную монетку. – Ксано, помнишь, ты же обещал продолжение?
Клерик вздохнул. После всех хлопот ему меньше всего на свете хотелось рассказывать историю, поэтому он надеялся, что дети, получив заработанное, разбегутся по домам, чтобы похвастаться родителям.
План провалился. Придётся тебе, старший священник Монастыря Радуги снова выкручиваться.
– Да, Ксано, ты сказал, что если хорошо потрудимся на травосборе, сказку получим, – поддержал Ромл и зачем-то причмокнул пухлыми губами.
Ну как тут можно отказать? Придётся снова превращаться в Сказочника. Впрочем, отчасти клерик был рад этому: общение с детьми помогало ему отвлечься от груза прошлых лет, который напоминал о себе по ночам. Он заметил странное совпадение: если рассказывал детям историю, кошмары ночью больше не мучили, будто не в силах противостоять чистой детской вере.
– Так. Обещал, помню… атаманы хитрющие. А родители отпустили вас? – строго спросил он, разжигая костёр щелчком пальцев – этому трюку его научил много лет назад один мерцающий, твинклер, который представился Маортом.
Перед глазами фантомом тут же промелькнуло его лицо, тёмно-синие проницательные глаза, пальцы сложены в причудливый знак, который никто не мог повторить.
Даже советники короля Эйриха, как ни пытались выведать секрет мастерства.
Раздался звонкий, радостный смех принцессы.
– Я попала-а! Попала, попала, правда, здорово? Я стану самой лучшей лучницей! Маорт, ты видел?
Высокий, стройный парень, которому на вид было не больше двадцати лишь добродушно улыбнулся и разжал пальцы. Никто кроме клерика не заметил этого.
Серебряная стрела пробила мишень чуть выше алого яблочка. От цели до черты, с которой стреляла девочка, было ровно сто шагов.
Белоснежное пламя вспыхнуло, отбрасывая неугомонные искры. Дети ахнули, широко раскрытыми глазами глядя на яркий огонь. Такой костёр не скоро прогорит… Клерик зажмурился, коснулся дрожащими пальцами волос.
Принцесса. Маленькая зеленоглазая проказница, любимица придворных, что случилось с тобой? Что случилось с наследницей Ламерии после того, как страна стала частью Империи?
Ещё одним жирным