она, женщина, может им сделать? Как отомстить?..
Сомнения одолели Сылукыз, в сердце закрался страх. В конце концов она приняла решение вернуться домой… но не вернулась. Кто-то будто на аркане тащил её дальше.
Короткий зимний день уже погас, а ещё и половины пути не пройдено. Она всё шла и шла, пока к полуночи не вышла на широкий простор. Вдали, посреди долины, горел, рассыпая искры, огромный костёр. Женщина остановилась. Чёрные клубы дыма вперемешку с красновато-жёлтыми языками пламени волнами устремлялись кверху. «Там горит что-то!» – подумала Сылукыз, и ей вдруг стало очень страшно.
Однако зачарованная зрелищем пылающего костра она успокоилась и поспешила дальше. Оказавшись на ровной земле, Сылу-кыз поспешила к костру. По дороге разглядела какие-то шалаши, лошадей, толпы людей. Повсюду слышались ржание, звон удил, сдержанные голоса мужчин. Это были чужие. «Может, всё же повернуть назад, пока не поздно?» – снова подумалось ей. Но пылавший вдали костёр с неодолимой силой влёк её к себе.
Когда женщина приблизилась к костру, обряд жертвоприношения был завершён. Возле огня всё ещё стояли люди – кто в одиночку, а кто небольшими кучками. Были здесь и конные, и пешие.
Чтобы не привлекать внимание, Сылукыз сняла лыжи, взяла их в руки и стала подниматься на холм, к огню. Сюнны сразу заметили оказавшегося на свету человека с лыжами в руках, в одежде из шкур, какую носили только охотники. Было ясно, что это чужой, пришлый из леса. Несколько сюннов тотчас окружили Сылукыз, думая, что это мужчина.
Она стояла спокойно, будто сама хотела, чтобы её схватили.
– Отведите меня к тархану, – сказала она.
Сюнны не очень-то разобрали торопливую речь молодого пленника. Она повторила просьбу. На этот раз её поняли и, посовещавшись, повели куда-то.
«Охотника» доставили в маленькую, занесённую снегом юрту. Прежде чем впустить, отобрали оружие, прощупали мешок за плечами и, не обнаружив ничего подозрительного, не тронули его. Двое сюннов остались у входа, а другие пошли куда-то.
В доме никого не было. В очаге поблёскивали красные, подёрнутые пеплом угли, пол был устлан шкурами. Сылукыз сняла шубу и подошла к очагу. Ей было хорошо. Появилось ощущение покоя. Казалось, она не у врагов, а в отчем тузбашском доме. Впрочем, нет, не совсем так. Просто она не испытывала к этим людям вражды. Это правда. Но боль по-прежнему не покидала её душу.
Похороны принесли Туман-тархану облегчение. Казалось, с плеч свалилась гора. Это вовсе не означало избавления от бед, но всё же на душе стало чуточку спокойнее. Итак, с мёртвыми всё улажено, теперь пора подумать о живых.
Погибших было много, гораздо больше тех, кто остался в живых. Несмотря на это, дела, касающиеся живых, были намного сложнее. В первую очередь предстояло решить, где и как проведут они зиму. Остаться с семью-восемью тысячами людей с лошадьми в этой тесной долине или вернуться в степь? Возвращаться в степь он пока не готов, оставаться здесь – тоже… До весны корма в Куксайской долине не хватит ни