за шею и поцеловала. Тот добродушно захихикал, словно отец, радуясь проказам своего малыша.
– Что с неё возьмёшь, дикарка она и есть дикарка, – пробормотал он.
Толмач не стал переводить эти его слова. Сылукыз поправила на лбу выбившиеся из-под шапки волосы и принялась быстро рассказывать:
– Отец Кондыз очень печалился не из-за скота, а из-за сыновей. Меня к вам отправил, велел отдать тебе лису. И ещё велел сказать: «Я власть тархана сюннов признаю. Если надо, готов отдать всё моё стадо, все шкуры, лишь бы сыновей вернул живыми. Ведь они не сделали ничего плохого, великий тархан! Не поднимали против тебя оружие, не проявляли непокорности тебе. Освободи ты их!»
Сылукыз замолчала и, повернувшись к тархану, заглянула ему в лицо, снова ставшее суровым. Он покашлял, остальные отвели глаза в сторону.
– Где теперь её родственники? – спросил он, глядя на Салчака.
– Под стражей, – неуверенно отвечал тот.
– Вы что скажете? – обратился тархан к Котлуг-беку и Кара-Тире-бию.
– Раз уж Кондыз так богат и готов покориться… надо отпустить их, – сказал Котлуг-бек.
– Надо освободить, – поддержал Кара-Тире-би.
Интересоваться мнением Салчак-алыпа тархан не стал. Подняв голову, он произнёс:
– Принимая во внимание дар старика и готовность подчиниться нам, сыновья его отпускаются на волю.
– Уж не сон ли я вижу, мой Тенгре? – проговорила Сылукыз, не веря ушам своим.
– Я приказал. Родственники твои вернутся домой, а ты останешься, – сказал тархан.
Улыбка сошла с её лица.
– Но почему?!
– Это чтобы старик Кондыз не обманул меня.
Голос тархана прозвучал холодно. Заметив это, он спохватился и добавил, стараясь быть милостивым.
– Ты растопила мою окаменелую душу. Полюбил я тебя. Останешься, возлюбленной моей будешь.
– Не бывать этому! – Сылукыз сорвалась с места.
Боясь, как бы дикая женщина не причинила вреда тархану, Салчак и Кара-Тире-би повскакивали с мест.
– У меня есть свой муж, который уплатил за меня калым и устроил нашу свадьбу! Молодой, прекрасный алып! – крикнула она, бросившись к двери.
Это задело тархана.
– Ну хорошо, – хрипло, словно нехотя, сказал он, выдавливая из себя слова. – В таком случае уйдёшь ты, а они останутся.
Не желая продолжать разговор, тархан кивнул Салчаку. Большой неуклюжий Салчак-алып заступил маленькой женщине дорогу, поймал её и, заломив ей руки за спину, повёл к выходу. Тут Сылукыз изловчилась и яростно вгрызлась красивыми зубами в грубый подбородок Салчака. Дюжий мужчина завопил и, разжав руки, ухватился за окровавленное лицо. Тем временем женщина, уклонившись в сторону, повернула к тархану своё прекрасное лицо и воскликнула:
– Я остаюсь с тобой, тархан! Но мне в последний раз хотелось бы увидеть мужа и братьев! – потребовала она.
– Увидишь, – нехотя пообещал тархан.
Через некоторое время женщине привели коня и в сопровождении десяти вооружённых всадников