Джой переместился с верхушки огромного, чудесного пучка Фелисити к ее туфлям, таким же синим, как юбка и пиджак.
– Хватит глазеть! – рявкнул мистер Джонс.
Джой густо покраснела – и лишь затем поняла, что он обращался ко всем. Кашлянув, мистер Джонс начал урок:
– Итак, о чем была сегодняшняя проповедь Преподобного Брейтуэйта?
Целых полчаса Джой была одновременно очарована и подавлена шикарной Фелисити, сидевшей рядом в позе герцогини {гигантская стопка тончайшей оберточной бумаги}, и потому совсем не отвечала на вопросы мистера Джонса. Наконец им велели раскрашивать Христа, дарующего прощение Петру, и разрешили разговаривать. Тогда Джой начала задавать Фелисити вопросы, стараясь делать это как бы между прочим.
– Тебе уже есть двенадцать? – спросила она, раскрашивая лицо Христа розовым.
Фелисити ответила коротким кивком и принялась замазывать траву оранжевым цветом. Джой перешла к рукам Христа. После двенадцати лет почти никто из ребят не посещал воскресную школу, им это разрешали грешники-родители. Джой продолжит ходить сюда до пятнадцати лет, как делал Марк, а дальше будет оставаться в Церкви с братом и отцом до конца службы. Джой раскрасила ладони и ступни Христа розовым.
– Твои родители в Церкви?
Еще один короткий кивок.
Одеяние Христа должно быть светло-синим, за исключением полосы по краю. Джой перестала раскрашивать, посмотрела на мистера Джонса, который отошел поговорить с другим учителем, затем понизила голос и, сама себе поражаясь, выдала:
– Видишь девочку в клетчатом платье в группе с очень старым учителем? Это Марион Бекер, и ее родители не ходят в Церковь. Только привозят и забирают Марион. Так же и у Филиппа Макинтоша, рыжего мальчика из нашей группы. Его папа, ветеринар, Церковь тоже не посещает. В той группе еще обычно есть Венди Боскомб, но сейчас она отдыхает на курорте… они богатые, поэтому в Рай не попадут.
Фелисити уставилась сперва на Марион, затем на Филиппа. Джой раскрасила кант на хитоне Христа желтым – в подражание золотому на картинке в Библии. Спросила:
– Ты пойдешь в старшую школу Блэкханта в следующем году?
Фелисити покачала головой.
Джой взяла коричневый карандаш для одежд Петра. Как же это Фелисити туда не пойдет, если ей уже двенадцать? Возможно, она не очень умная, и ее оставили на второй год?
– Почему?
Ха! Теперь Фелисити не сможет ответить движением головы. Однако загадочная новенькая пожала плечами, выбрала зеленый карандаш и стала раскрашивать небо, оставив Христа с Петром бесцветными. Джой хотела подсказать, что небо должно быть синим, но тут раздался голос мистера Джонса:
– Джой! Сосредоточься, пожалуйста, на своем рисунке, а не на рисунке Фелисити.
Лицо Джой вспыхнуло от стыда. Внутри закопошились угри – и родились две беззвучные молитвы одновременно.
прости меня за невнимательность.
Господи, прошу, Во веки веков. Аминь
пусть