хворь покинет тебя, как только ты, мой храбрый Буря, почувствуешь тепло моей души.
Конь шумно фыркнул и затопал на месте. Хоть морда и не выдавала страдальческих эмоций, его влажные глаза все же передавали боль, которую он испытывал.
– Буря стар! – недовольным голосом произнес Серая Пятка, засовывая остаток лепешки обратно в мешок. – Ты был как лучина, когда тебе подогнали этого жеребца. Двадцать пять лет назад… Не помнишь?
– Помню я все, – отозвался Длинный Язык, отмахнувшись от Серой Пятки. – Я не такой, чтобы менять лошадь каждые три года. Я верен ему, а он мне.
– И теперь из-за твоих чувств нам придется ждать. А потом опять ждать… и через час снова…
– И подождем! – влез в перепалку вожак. – Мы семья и никого здесь оставлять не будем!
– Ради паршивого коня подвергнем племя голоду? – негодовал Серая Пятка. – Вождь распределял запасы до первого дня весны.
– Никто не думал, что зима настолько задержится! – повысил тон Рука, Восставшая Из Пепла. Дряблая, испещренная мелкими впадинами кожа его лица погрубела, точно кора. Он оскалился на недовольного собрата серыми потертыми зубами, взглянул на него, как изголодавшийся питон смотрел бы на шакала. В грядущей ярости указал на него тощим пальцем и намеревался продолжить речь.
– Серая Пятка прав! – разразился Кина. Его заливистый молочный голос разбил тугую обстановку. Парень состроил важный вид, нахмурил брови, затмив маску безразличия, с которой пребывал последние часы. – У них мало запасов. Они там ждут нас и считают, что мы уже вовсю валим оленей.
– Ты слишком молод, чтобы встревать! – отрезал вожак, грозно смотря на Кину.
– И зачем я здесь тогда нужен? Разве я не охотник?
– Ты им станешь, когда завалишь буйвола или убьешь лося. Тебя и отправили с нами, чтобы ты научился этому!
– Я считал, что умение стрелять привело меня сюда. Значит, я здесь не к месту?
– И Лесной Пересмешник был когда-то не к месту, – говорил вожак. – Однако он стал одним из лучших стрелков нашего племени. И ты таковым можешь стать, если не будешь влезать в разговоры старших.
– Мы должны поспешить! – взбунтовался Кина. – Племя на нас надеется!
– Остынь, сын бронзовой головы, – произнес Лесной Пересмешник, и все кроме вожака расхохотались. – Ты печешься о жизнях других, хотя и себя защитить не в силах.
– Мой отец не бронзовая голова. Он Отчаянный Волк, спасший десятки жизней. Если бы не папа, то нашего племени бы не было.
– Это он тебе рассказывал? – возмутился Серая Пятка.
– Да!
– Верь кому хочешь, но только не ржавому, чья кровь не схожа с нашей. Он не твой отец!
– Это не правда! – закричал Кина, схватившись за свой лук. Скулы парня вздрогнули, а рука потянулась за спину, к колчану со стрелами.
– Угомонись! – просил Серая Пятка. – Ты не знаешь и частицы того, чего стоит знать.
– Чего, например? – раздраженно спросил мальчишка.
– Послушай,