мы тщательно изучали вас, – подхватывает капитан, – и с гордостью убедились, что именно вы достойны играть важнейшую роль в нашей миссии.
Я закатываю глаза: больно неуклюже он косит под пирата. Небось даже пишет все через тройное «р».
На мгновение все замолкают. Из угла, не прекращая обстругивать ручку швабры, подает голос Карлайл:
– Конечно, я всего лишь муха на стене, но, по-моему, вам шестерым не помешало бы поделиться своими мыслями.
– Говорите, – приказывает попугай. – Говорите, не томите, все, что знаете про впадину, скажите!
Капитан молчит. Похоже, его немного раздражает, что инициативу перехватили попугай и уборщик. Он гордо скрещивает руки на груди и ждет, пока кто-нибудь подаст голос.
– Ладно, я буду первой, – говорит девочка в жемчужном чокере. – Там глубоко, темно и страшно, а еще жуткие чудовища, о которых я даже говорить не хочу… – и она рассказывает о монстрах, про которых никто не хочет слышать, пока ее не перебивает классический жирдяй.
– Нет! – возражает он. – Самые страшные чудища не на дне впадины, они охраняют подходы к ней! И растерзают тебя прежде, чем ты спустишься туда!
Девочка в чокере, хоть и заявляла, что не хочет об этом говорить, очевидно, все же хотела, потому что теперь она страшно недовольна, что ее перебили. Всеобщее внимание обращается на толстого парня.
– Продолжай! – приказывает капитан. – А вы все слушайте.
– Ну… Монстры не подпускают людей к впадине, убивая и поедая всех, кто подойдет поближе. Не съест один – значит, проглотит другой.
– Отлично! – произносит капитан. – Ты умеешь рассказывать предания.
– Сказителем! – кричит попугай. – Быть ему сказителем!
– Тут все ясно, – соглашается капитан. – Назначаю тебя знатоком преданий.
Толстячок напуган:
– Но я ничего в этом не смыслю! Я просто вспомнил ваши речи!
– Тогда учись. – Капитан снимает с полки, которой секунду назад там не было, фолиант размером с большой словарь и бросает на стол перед носом бедного парня.
– Спасибо, что поделились, – подает голос Карлайл, стряхивая с ножа опилки.
Капитан поворачивается к синеволосой девочке – ее очередь внести свою лепту. Говоря, она смотрит куда-то вбок, как будто нежелание смотреть в глаза – уже бунт против власти.
– Там должно быть затонувшее сокровище или что-нибудь такое. Иначе зачем мы туда вообще плывем?
– Это так, – подтверждает капитан. – Все затонувшие сокровища стремятся к самой низкой точке. Золото, бриллианты, изумруды и рубины, поглощенные жадным морем, влачатся его мокрыми щупальцами по дну и падают в Бездну Челленджера. Море собирает королевскую дань, не трудясь сначала выиграть войну.
– Война-вина-визы-призмы-жизни, – подает голос штурман. – Во впадине живут неизвестные науке формы жизни и ждут своего исследователя.
– И кто же этот исследователь? – интересуется парень без скул.
Капитан